А на площадь перед баром, визжа протекторами по дасфальту, вырвались четыре разноцветных джипа.
— Вон! — сказал Чен, указывая на стоящие в тени ангара «Креатив» и «Бас-Лоджик».
— Там пусто, — холодно отозвался Тигр, сжимая в черной руке ружье.
— Значит, в баре, — подытожил Сема. — Пошли.
Со стороны шлюза наползал шум мотоциклетных моторов.
Когда Жига с приятелями подъехал к бару, у джипов уже никого не было.
— Гляди, те самые тачки, — сипло обратился к главарю Мосол.
— Вижу, — проворчал Жига, слезая с продавленного сидения «Квантум Мэверик». — Эй, толпа! За дело!
Три десятка крепких парней в кожаных куртках отрывались от гнутых рулей «Сигейтов», «Коннеров», «Вестернов», «Тиков», и у каждого в руках возникала или цепь, или обрезок трубы, или бейсбольная бита с надписью Escape, или просто зазубренный рокерский нож.
— Эй, толпа! За дело!
Три десятка крепких парней в кожаных куртках отрывались от гнутых рулей «Сигейтов», «Коннеров», «Вестернов», «Тиков», и у каждого в руках возникала или цепь, или обрезок трубы, или бейсбольная бита с надписью Escape, или просто зазубренный рокерский нож.
В баре хлопнул одинокий выстрел. Жига ощерился. Он хотел порадовать Спелла, велевшего приехать в этот бар. Говорили, Спелл работает на самого Фарида.
Мосол подал ему заряженный «Вербатим».
— Пусть кто-нибудь останется, — распорядился Жига. — На случай легавых…
Мотоциклисты быстро проскальзывали в бар.
Не прошло и минуты, как на площадь, урча перегретым двигателем, вырулил фургончик с рекламой «Chickony peripheria» на плоских бортах. Из кабины выбрались двое — водитель в синем комбинезоне и некто в спортивном костюме и кроссовках от Шильдера.
— Скажи, пусть готовятся, — сказал тот, что в спорткостюме.
— Хорошо, Камилл, — послушно отозвался водитель и спустя секунду открыл дверцу кунга. Фургончик был напичкан аппаратурой, словно рубка флагманского миноносца.
Камилл прошел мимо двух угрюмых мотоциклистов в коже и железе, словно их здесь вообще не было. Он направлялся в бар. Мотоциклисты, не шевелясь, глянули ему в спину.
Когда Тири встала, Аурел ощутил пустоту в груди. И в душе. Словно сломалась какая-то важная пружина, словно оборвалась цепь, что еще недавно сковывала его с реальностью. Он будто провалился в киберспейс, но другой киберспейс. Время растянулось, став вязким, как перегретый воск. Сигаретный дым лениво тек от столика к столику.
Платонов подошел вплотную и сел рядом.
— Привет, ковбой, — сказал он негромко. — Я пришел за тобой.
Аурел не ответил. Он глянул снизу вверх на все еще стоящую Тири.
Здоровый негр, неожиданно возникший у столика, ткнул Платонову в спину стволом ружья. В полутьме казалось, что большие, навыкате, глаза негра светятся.
— Значит, так, — теперь говорил так же неожиданно возникший у столика невысокий человечек лет тридцати с печальным лицом. — Ты сидишь здесь, пока мы не уедем.
— Вряд ли, — спокойно ответил Платонов и выстрелил. Аурел не успел понять каким образом в руке Платонова оказался пистолет. Человечек с печальным лицом выронил такое же, как у негра, ружье и сложился пополам, а потом упал набок.
Ружье в руках негра отозвалось громом, но Платонова на прежнем месте уже не было. Тигр попал в Тири, застывшую у стола рядом с Аурелом. Ее швырнуло на соседний столик, очки упали на пол и разбились, но на красной рубашке кровь рассмотреть было трудно.
Вторым выстрелом Платонов убил Тигра.
Аурел чужими глазами смотрел на это, и крик застрял у него в горле. Потом опомнился и метнулся к Тири. Она была еще жива, но глаза полнились болью и удивлением.
— Танюша, — прошептал Аурел, чувствуя, что мир рушится.
— Камилл… — едва двигая губами прошептала в ответ Тири. Смотрела она за спину Аурелу.
Аурел обернулся. Перед ним стоял рослый парень в спортивном костюме.
— Здравствуй, Фриппи, — спокойно поздоровался он, словно все происходило не баре, где только что убили двоих, а где-нибудь на званом обеде. — Наконец-то мы встретились.
— Наконец-то мы встретились.
Ощущение реальности окончательно покинуло Аурела. Это сон — просто страшный сон, который непременно скоро закончится.
Посетители бара либо попрятались под столики, когда началась пальба, либо пытались убраться отсюда подальше, но вязли в плотной толпе мотоциклистов, что собралась перед выходом. Удивительно, но было совсем тихо, никто не кричал, слышалось только шарканье ног.
Чен резко ударил Платонова ребром ладони, метя в шею, но того минутой раньше не смутили ружья… Где уж тут голыми руками… Дыхание вдруг пропало, под ребром взорвалось болью и Чен отключился.
Жига-мотоциклист пытался понять что происходит, но ничего не понимал. Его люди бестолково топтались в тесном спейсе бара.
— Бардак, — сказал Платонов, делая шаг к Аурелу. Краем глаза он видел еще двоих с ружьями — потного толстяка в круглых очках и невзрачного парнишку; ружья плясали у них в руках. Рядом, сжимая «Вербатим», таращилось на происходящее из-под зеркальных очков татуированное чудище с огромным железным крестом на груди.
— Погоди, — сказал Платонову безопасный на вид парень в спортивном костюме. Но Платонов понимал, что безопасность его кажущаяся. — Тебя прислал Лощинин, верно?