Вот рукав к процессорным полям, низковольтный, поэтому тоненький… вытекает (гм!) прямо из тела демонопобного резидента! Аурел отвесил бы челюсть, если бы ее имел здесь, в киберспейсе. Вот рукав к осциллятору… тоже растет из резидента! А форекс борды?
Тоже из резидента! Все компоненты борды брали энергию у этой чертовой чужой программы!
— Эй, Тири! — сказал Аурел изумленно. — Погляди энергопотоки! Только не падай потом, систему снесешь к едрене-матрене!
На изумрудные глаза спутницы мигом опустились затененные очки-звездочки, только без всякой оправы. Здесь им не нужно было на чем-нибудь держаться — могли просто висеть у глаз, потому что киберспейс не знает что такое гравитация.
Тири взглянула, но ответить не успела: мир стал медленно меркнуть, энергопотоки светлели, словно у резидента кончился заряд.
Аурел без раздумий вывалился в обычный мир — оказалось, он лежал на кровати, свесив ноги, обутые в старые кроссовки, с псевдодеревянной спинки. Левая нога затекла, под коленом саднило, видно Аурел ненароком ударился о твердый пластик. Тири сидела перед бордой, безвольно склонив голову на плечо. Впрочем, в следующий миг она вздрогнула и села нормально. Первым делом она взглянула на терминал — тот был мертвым, как и полагалось при отключенном питании.
— Дьявольщина! Ты видел? Эта программа сама подпитывала борду! — выдохнула Тири. Чувствовалось, что она под впечатлением.
— Видел… — глухо отозвался Аурел. — По-моему, это невозможно.
— По-моему, тоже. Впрочем, считается, что линковать человеческие мозги с сетью без мнемоюстов тоже невозможно. И тем не менее…
— Подожди, — Аурел рубанул ладонью воздух. — Ты хочешь сказать, что эта программа способна совершать некие осмысленные действия, что она разумна?
— Не обязательно. Она может быть обучающейся.
— Но тогда она не сможет подпитывать терминал, — отозвался Аурел.
— Почему? — не поняла Тири.
— Ядра обучающихся программ незамкнуты. Незамкнутое ядро не…
— Поняла, — оборвала его Тири. — Действительно.
Несколько секунд в комнате висела тишина, потому что даже сверхнапряженная работа мысли не рождает звуков.
— Действительно.
Несколько секунд в комнате висела тишина, потому что даже сверхнапряженная работа мысли не рождает звуков.
— А у тебя есть идеи? — наконец спросила девушка.
— Нет, — ответил Аурел. — Впрочем, есть. Может, резидент служит просто ретранслятором?
— Ага. А борду подпитывает некий таинственный программер. Как там его? Бай, кажется.
Голос Тири был полон сарказма.
— Предложи что-нибудь получше, — огрызнулся Аурел. — Дай-ка лучше борду. Щаз я этого резидента ручками заломаю, по старинке…
Тири враз нахмурилась, вспомнив о проблемах реального мира.
— Некогда…
Аурел внимательно поглядел на нее.
— Что тебе сказал Камилл? И что тебя с ним связывает, кстати?
— У нас неприятности, — Тири встала. — Надо убираться отсюда.
— А подробнее?
Грустно взглянув в глаза Аурелу, она объяснила:
— Лощинин нанял киллера. Платонова. Знаешь кто это?
Аурел вздрогнул. Он знал.
И еще он знал, что у Платонова «Бас-Лоджик». А это значит, что за день Платонов проезжает вдвое больше, чем Аурел с Тири на «Квантумах».
***
~# root
~# stream 2/console 5
@comment: user [Дмитрий Платонов]
@comment: status [civ]
@net locate: Кипрово_4999117
Ветер врывался в полуоткрытое окно, шепча о чем-то своем, воздушном, но Платонову было глубоко наплевать — о чем там шепчет ветер. В окно он спроваживал окурки и изредка поглядывал. А песни его не задевали.
«Бас-Лоджик», прижатый антикрылом к почве, упруго рассекал плотные слои прогретого воздуха. Руль почти не двигался — автопилот сумрачно мигал фиолетовым глазком, следя за дорогой. Впрочем, следить особо было не за чем. Степь рвалась навстречу так рьяно, что рябило в глазах — машина шла, сжирая по триста пятьдесят километров в час. Человек нипочем бы не выдержал такой скорости, сидя за рулем, обязательно влетел бы в какую-нибудь микроскопическую неровность перегона и пошел бы кувыркаться в осатаневшем от скорости металлическом гробу, пока не рвануло бы горючее. И привет. А автопилот, тихое и практически никому не известное изобретение одного из клиентов Платонова (ныне, понятно, покойного) досталось в наследство и безотказно служило киллеру номер раз уже седьмой год. Осталось только не взвыть от скуки, бездельничая в роскошной кабине «Бас-Лоджика». Зато можно было не терять времени ночью — автопилоту совершенно параллельно время суток. Равно как и время года, что тоже немаловажно.
Вряд ли мотоциклисты делают хотя бы по сто километров в час. Мегаметр-полтора в сутки — их предел. Платонов легко делал восемь. На старте его от клиентов отделяло мегаметров тридцать. При самом неудачном раскладе он должен догнать сладкую парочку — ковбоя и его подружку — за семь-десять дней. Но эти семь-десять дней нужно высидеть в кабине, взирая на опостылевшую степь, что окружала путника на перегоне. Спать или хлебать кофе — на деле Платонов забывал об алкоголе. Слушать Кочеткова или Митяева. Смотреть футбол. Но лучше — спать.
Платонов дремал, откинувшись на спинку водительского кресла. Когда прозвучал вызов он лишь едва заметно шевельнул бровью. На вызов отвечать он никогда не спешил — пусть звонящий помается, понервничает.
На вызов отвечать он никогда не спешил — пусть звонящий помается, понервничает. Глядишь, и стрясти с него больше удастся.
Наконец он лениво, словно бы даже раздумывая — стоит ли? — потянулся к панели справа от руля, хотя никто не мог его видеть. Вторую натуру не победить…