Зеркальная стена мигнула и растаяла. Бай запоздало крутнулся к ней, сообразив, что это была всего лишь тонограмма, завеса для нескольких приборов, живо напомнивших недавние скандальные репортажи из подпольных психотронных лабораторий.
В общем, все прошло до боли тривиально. На головы им нахлобучили шлемы с гладкими пятаками мнемоюстов внутри. Потом на миг стало холодно, словно из уха в ухо прогулялся сквозняк, обдав стылым ветром каждую извилину в мозгу. Затем шлемы сняли.
— Все, — сказал жердь. — Гуляйте. И молитесь, чтоб вашим двойникам достало смекалки — получите воспоминания о веселом отпуске.
Син мрачно встал из гнутого кресла. Шлем на тонкой хромированной консоли нависал над ним, как скала над тропинкой.
Крепыш проводил их до самого выхода. Трупов в комнате перед коридором уже не было, а седая старуха в таком же синем халате, как у человека-жерди, сметала осколки битой вазы в пластмассовый совок.
Трупов в комнате перед коридором уже не было, а седая старуха в таком же синем халате, как у человека-жерди, сметала осколки битой вазы в пластмассовый совок.
На улице Бай выключил запись, потому что снимать переулки рядом с проспектом Газизова было совершенно незачем.
— Надо водки купить, — сказал Чен. — И контору до понедельника не открывать.
Против этого не возразил даже Сема.
У метро на проспекте глядели в мир пестрыми витринами ряды коммерческих палаток — туда и направились.
***
~# run console 2
@comment: w/o
Жмур проснулся в полдень, как обычно. Небольшая комнатка в дальнем крыле принимала его уже не в первый раз. Рюкзак обосновался за стеной, в точно такой же. Ни в одном мотеле Жмур не чувствовал себя так уютно, как у Злыдня. Наверное, дом его был пропитан благодатной бодрящей аурой.
Заслоняясь от слепящего солнца, что упрямо лезло из-под плотных портьер, Жмур выглянул в окно. Голубая клякса бассейна искрилась, словно подарочный диск. В бассейне плавал Рюкзак, громко пыхтя и отдуваясь. На бортик накатывались горбатые волны.
Когда Жмур вышел к бассейну, Рюкзак уже угомонился и лениво прихлебывал пиво из серебристой банки с надписью «Net Navigator». Рядом плавал овальный поднос с тройкой таких же банок и креветочным салатом. Рюкзак блаженствовал.
— Эй, Жмурилло! — приветствовал он приятеля. — Лезь в воду, рулез полнейший!
Жмур нехотя свалился в злыдневское плетеное кресло у бортика.
— Салат утопишь, если полезу, — ответил он, запуская руку в холодильник. «Навигатора» хватало и там. Собственно, Жмур же его и закупал вчера в баре на соседней улице. Целый рюкзак. Злыдень, конечно, из дому выходить отказывался, а Рюкзак не знал города. Вот Жмуру и приходилось шастать за живительным. Заказывать он не любил, потому что посыльные вечно доставляли какое-нибудь отстойное пойло вместо настоящего пива, да и пройтись по Еланцу было приятнее, чем переть по перегону месяц кряду.
Они с Рюкзаком успели остыть после долгих часов на равнине, отъелись и окончательно обленились. Впрочем, Злыдень не протестовал: наоборот, сам отдыхал перед охотой. Спал по двадцать часов в сутки, а из комнаты своей выходил только в сортир. Почту он читал не вставая с постели, благо исполинский экран «Пойя» позволял делать это без ущерба для глаз.
Но Жмур знал: когда придется заняться делом, сон будет забыт. Они погрузятся киберспейс, окутавшись клубами сигаретного дыма, а пальцы их прикипят к борде. Нервы врастут в сеть, растворяясь в шелесте бекбонного потока, и мир станет безграничным, слившись в ослепительную точку на острие их сознаний.
К тому моменту мозги их должны быть чистыми и свежими, как запасные пеленки у рачительной мамаши.
***
~# run console 1
@comment: infiltration
Сеть впитала Бая, как губка разлитый на пластике стола чай. Бай мгновенно увяз, забарахтался; казалось, он застыл, лишенный веса, посреди огромного ангара, наполненного мерцающими точками. Точки то и дело вспыхивали, на миг превращаясь в цветные искры, похожие на россыпи фейерверка. В уши будто нашептывал кто-то, но слов было не разобрать.
Бай огляделся, и обнаружил, что у него нет тела. Собственно, он был одной из светящихся точек, что роились в осязаемой пустоте.
Постепенно возникло ощущение движения — соседние искры, разгораясь, устремились в шепчущий полумрак, Бай помимо воли скользнул следом.
Движение напоминало полет в невесомости, по крайней мере ту имитацию, что давали игры презент-режима. Справа темнела похожая на средневековый замок глыба, искры веером рассыпались перед ближними башнями.
Потом они ворвались в сплошное море огня, на деле состоящее из все тех же светящихся точек, что неслись теперь с бешеной скоростью, не сталкиваясь и не мешая друг другу. Как долго это длилось, Бай не мог сказать, ибо забыл что такое время.
Сеть выплюнула его спустя крохотную вечность. Или спустя бесконечный миг.
Перед глазами (он снова имел глаза) была бурая земля и несколько зеленых стебельков. Бай ничком валялся на редкой траве, пробившейся через плотную слежавшуюся почву. На зубах скрипела горькая пыль.
Бай оторвал щеку от земли и смачно сплюнул.
Его окружала Равнина. Равнина без горизонта. Чудовищная плоскость, казалось, загибалась к небу, словно он угодил в необъятную чашу. Даль терялась в мутной дымке, но Бай понял одно — горизонта здесь НЕТ. Объяснить и тем более описать это Бай не мог. Просто чувствовал.