— Отведаешь вина? И рыбы? — Тидам повернулся к кувшину. — Или хочешь мяса? Я прикажу…
— То, что растет на земле, полезней того, что бегает по ней, — усмехнувшись, произнес Дженнак. — Утром положено не пить вина, а есть маис, тыкву и ананас, томаты, бобы, орехи либо земляные плоды. Ну, в крайнем случае, грудки керравао да запеченных в панцире черепах.
Поглаживая перевязанный бок, О’Каймор уставился на него.
— Клянусь веслом и мачтой! И кто же такое сказал?
— Мой жрец, почтенный Чоч-Сидри!
— Вот он пусть и трапезует тыквой да орехами, — тидам протянул Дженнаку чашу. — А мы, хвала Шестерым, не жрецы!
Они помолчали, смакуя вино. Напиток с Кайбы был не розовым и сладким, не кисловатым, как белое и красное сераннское, а терпким, золотистым и непривычно крепким. Лоза, из которой его давили, произрастата только в окрестностях Ро’Кавары.
— Как твоя рана? — спросил Дженнак.
— Ха! Кожа уже наросла. Этот Синтачи хороший лекарь, куда лучше Челери. И снадобья у него хорошие. Видать, сам Арсолан ему ворожит! Или Одисс, твой прародитель!
— Возможно. Арсолан справедлив, а Одисс помогает тем, кто не ленится шевелить мозгами… Однако тебя они не защитили. Как и Сеннам… — тихо произнес Дженнак, опуская глаза.
— В том нет их вины, как и твоей, господин! Судьба и случай сильнее богов. Что уж говорить о людях!
— Вины, быть может, и нет, но чувствую я себя виноватым. Ты был нашим гостем и понес ущерб в Уделе Одисса.
— Но не от вашего оружия! А ведь сказано: убереги Мейтасса от когтей ягуара, зубов гремучей змеи и мести атлийца! Хоть я и не смог вспомнить того ублюдка… — ОКаймор наморщил лоб и машинально коснулся своего медальона с изогнувшейся над пальмами волной. — Не смог, клянусь щупальцами Паннар-Са! Может, я судно утопил, на котором плыли его родичи? Наверняка утопил! Иначе с чего бы он на меня взъелся? Тухлая акулья требуха!
«Не на тебя, — подумал Дженнак, — не на тебя…» Веки его сомкнулись, и он будто бы очутился на краткий миг в шумной и пестрой хайанской гавани, меж пирсами, где покачивались кейтабские суда, перед выстланном циновками двориком харчевни. Двадцать два дня назад… Или уже двадцать три?..
* * *
Новости, как звуки сигнального барабана, — грянут, когда их не ждешь.
Не успел Дженнак войти в свой опустевший хоган и хайанском дворце, не успел вдохнуть слабый медвяны и аромат, напоминание о чакчан, милой пчелке, не успел погоревать о ней у ложа и у бассейна, под развесистым деревом, как новости обрушились на него, словно прилив и полнолуние.
Пришли они от многих — от брата Джакарры, возглавлявшего Очаг Торговцев, от мудрого Унгир-Брена, от воинов и жрецов, от дворцовых служителей и девушек-ротодайна, прислужниц Вианны; ринулись в его хоган бурным водопадом из Храма Записей, из воинских казарм, с кухонь и бычьих стойл, из псарен и соколятников, с сигнальных башен, из покоев, дворов и двориков огромного хайанского дворца. Пришли новости по-разному: на пергаментных свитках, исчерченных знаками, на тростниковой бумаге и шелке, а еще — рокотом барабанов, нашептанным словом, громкой речью или красноречивыми взглядами и щедрыми дарами.
Особенно дарами, хоть Дженнак не сразу догадался об их смысле и значении. Но увидел: вот чаша кейтабской работы из драгоценной синей раковины, вот кейтабские браслеты, отделанные голубоватым жемчугом, вот нож с рукоятью, усыпанной бирюзой, вот перламутровый пояс, и на каждой его пластинке — фиолетовая волна, изогнувшаяся над пальмами. Кейтаб, кейтабский, кейтабское… И цвета Сеннама: синий, бирюзовый, голубой… Знаки судьбы, повеление богов!
Разумеется, не только богов, но и отца-сагамора, Ахау Юга. Ибо решил он снизойти к просьбам О’Спады, ро’каварского владетеля, задумавшего дальний поход через Бескрайние Воды на невиданных доселе кораблях — таких, словно явились они прямиком из снов Дженнака. Что же касается просьб ро’каварца, то были они таковы: чтобы послал сагамор с кейтабскими мореходами своих воинов в крепких доспехах, и чтобы воины те умели рубить, метать копья и стрелять из арбалетов, и чтобы не было у них недостатка ни в оружии, ни в иных припасах. И чтобы отправился с ними жрец, умеющий читать и писать знаками Юкаты, достаточно опытный, но не дряхлый, способный возносить Песнопения, слышать глас богов и предостерегать от опасностей, давая мудрые советы. И чтобы возглавил воинов и мореходов, кормчих и жрецов человек благородной крови, светлорожденный из Дома Одисса; а вторым вождем станет отпрыск Арсолана, коль премудрый Че Чантар, Сын Солнца, тоже откликнется на просьбы ОСпады и повелит плыть за океан кому-нибудь из своих потомков.
Но дела и повеления премудрого Че Чантара в тот момент Дженнака не волновали, ибо думал он о воле своего отца — и чем больше думал, тем больше поражался.
Почему он?.. Почему не Джакарра, богатый опытом и годами, умеющий все взвесить и все исчислить, помнящий все оттенки вод, изгибы рек и очертания берегов от туманного острова Кагри до жемчужных отмелей Рениги? Почти половину столетия правил Джакарра Очагом Торговцев, братством странствующих и путешествующих… сорок семь лет! Вдвое дольше, чем он, Дженнак, живет на свече!