Успокоив разыгравшееся воображение столь веским доводом, я решил никуда не уходить и дождаться, во что бы то ни стало. Кем бы ни была незнакомка, мне ужасно хотелось увидеть её лицо и стан. Наверное, я стал жертвой самого страшного искушения — человеческого любопытства, сгубившего не одну праведную душу.
Долгое ожидание было вознаграждено. Внезапно я услышал скрип полозьев по снегу, разглядел вынырнувшие из темноты крытые санки. Они уверено направились к разрушенному дому. Ага, вот и прибыла та, по чьей воле я сорвался сегодня из тёплого помещения и оказался на холодной улице. Я обратился к небесам с молитвой, чтобы мои ожидания были вознаграждены красотой и обходительным характером прибывшей.
Санки поравнялись со мной. Дверцы распахнулись, из них выскочили двое крепких и сильных мужчин, они бросились на меня будто варвары на беззащитный Рим. Я ожидал увидеть особу иного пола, поэтому не сумел должным образом противостоять внезапному и грубому натиску. Меня сбили с ног, на голову надели пыльный и тёмный мешок, связали руки, усадили в санки и куда-то повезли.
— Постойте! — закричал я. — Зачем вы схватили меня? Что вам надо? Если охотитесь за моими деньгами, боюсь, вас ждёт сильное разочарование. У меня нет ничего, кроме двух медных пятаков.
Не услышав ответа, я начал сопротивляться, стал извиваться всем телом, ударять свободными ногами. Но меня быстро усмирили. Кто-то невидимый лишил меня сознания, стукнув по голове. Не ведаю, сколько пробыл я в этом бессознательном состоянии, но, когда очнулся, было уже утро. Я сидел в большой комнате, сквозь занавешенные окна которой пробивались косые лучи солнца. Мешок с головы сняли, я смог оглядеться и оценить положение в котором оказался.
Первым открытием стало, что меня раздели до мундира, связанные руки, к которым добавились ещё и ноги, затекли. Я обнаружил, что с трудом шевелю пальцами. К счастью, затопленная печь давало тепло, иначе я мог бы замёрзнуть от холода.
Я возблагодарил Провидение за то, что до сих пор пребываю в живых, никто не воспользовался моей беспомощностью и не лишил живота. Я счёл это счастливым знаком.
Подле меня на стуле сидел человек, его лицо было скрыто за карнавальной полумаской. Я видел только злые глаза и тонкий рот. В руках человек держал заряженный пистолет. Думаю, это была моя стража. Сложно сказать, сколько часов провёл он вот так, наблюдая за моим бесчувственным телом.
— Эй, да он очнулся, — громко закричал охранник, заметив, что я гляжу на него осмысленным взором.
Сразу после его возгласа в комнате появился ещё один мужчина. Как и моя стража, он тоже предпочёл спрятать лицо под маской, но в его облике ощущалось благородство, присущее дворянскому сословию. Он был невысок ростом, строен, фигуру свою тщился спрятать под серым широким плащом. К счастью, ему недоставало опыта, или он оказался неопытен и небрежен.
Я понял, что появившийся человек является главным в компании, доставившей меня в это место. Он говорил очень властно, остальные слушались его беспрекословно.
— Вы литератор Гусаров? — спросил меня главарь.
Появившиеся мысли, что меня с кем-то спутали, и случилось недоразумение, сразу исчезли. Я решил придерживаться первоначального намерения, опасаясь выдать тебя, братец, и тем самым причинить тебе возможные неприятности. Эта авантюра лежала целиком на моей совести, и я не хотел, чтобы последствия её могли причинить вред кому-то другому, кроме истинного виновника.
— Да, Гусаров — это моё имя, — отвечал я, гордо вскинув голову. — Прошу вас ответить, по какой причине вы столь вольно обращаетесь с дворянином? Главарь пропустил мои слова мимо ушей.
— Вы говорите с сильным акцентом, если не ошибаюсь, с немецким, — заметил он.
— Вы верно заметили. Я курляндский дворянин, поступивший на службу её величеству.
— В таком случае меня очень удивляет, как вам удаётся писать и публиковать свою книгу? Для этого надо очень хорошо владеть русским языком. Ответ вылетел у меня сам собой.
— С чего вы решили, что я пишу её на русском? На самом деле моя книга написана на немецком языке, в редакции всего лишь любезно делают для меня перевод. Главарь задумался. Похоже, мои доводы начинали его убеждать.
— Откуда взялись эти эльфы, гномы и прочие волшебные существа, которыми нашпигована ваша книга?
— Из старинных немецких легенд, — усмехаясь, ответил я и продолжал врать:
— О многих из них мне рассказывала когда-то в детстве моя няня.
— Арина Родионовна? — не по-доброму ухмыльнулся он.
— Её звали Гретхен. Она была милой старушкой, знала много занятных историй. Дети её просто обожали, — я с ностальгией вспомнил далёкие времена моего детства.
— Допустим, я вам поверю. Вы и впрямь литератор Гусаров. Давно мечтал посидеть в обществе столь популярного писателя. Ну а что вы скажете о …
Знаешь, Дитрих, он задавал мне массу разных вопрос, спрашивал о каких-то непонятных вещах, называл имена незнакомых людей: Ленин, Сталин, кто-то ещё. Всего и не упомнишь. Постоянно пытался поймать меня в ловушку, задавая неожиданные вопросы, затрагивал темы, о которых я не имел никакого понятия. Однако скоро он убедился, что большего от меня не добьется, и прекратил бесплодные попытки.