— Сейчас я вам посвечу, — раздался его голос со стороны входной двери.
Мы терпеливо ждали, стоя на месте. Прошло несколько минут, но никакого света не появилось.
— Кирилл Васильевич! — позвал своего дядюшку Аркадий.
Никто не ответил. Мне, да думаю и не только мне, сделалось не по себе. Все это было как-то странно и не по-русски. Редкий человек мог принудить гостей ждать неизвестно чего в темных сенях.
— Это как-то непонятно, — извиняющимся тоном проговорил Аркадий. — Кирилл Васильевич, вы где? — позвал он, потом задал вопрос непонятно кому: — Где здесь выход?
Однако Александр уже опередил его и пытался открыть входную дверь.
— Кажется, нас заперли, — спокойным голосом сообщил он. — Наверное, случилась какая-нибудь ошибка.
— Мне почему-то страшно, — произнесла Юлия и взяла меня за руку.
— Не нужно ничего бояться, — как мне показалось, не очень уверено сказал Аркадий, — сейчас все разъяснится.
— Аркаша, у тебя, кажется, с собой было огниво? — окликнул товарища поручик.
— Есть, — радостно сказал прапорщик и тут же начал высекать огонь. Искры, после удара стали о кремень, в полной темноте были похожи на праздничный фейерверк. Аркадий ловко раздул трут, который засветился красным угольком.
— А где взять свечу? — растеряно спросил он.
— У меня есть свеча в ридикюле, — радостно сказала Юля, — я собиралась ее поставить перед иконой святого Николая. А так просто церковную свечу зажигать не грех?
— Нет, — первым ответил я, — дай ее прапорщику.
Юля переместилась в сторону Аркадия, и вскоре появился слабый огонек, едва осветивший обширные сени. Кроме нас, в них никого не оказалось.
— А куда делся Кирилл Васильевич? — опять непонятно кого спросил Семядольный.
— А вы уверены, что хозяин дома — ваш родственник, — спросил я.
— Но крестьянин направил нас именно сюда, — ответил он. — К тому же Кирилл Васильевич вспомнил мою матушку.
— Я в этом не очень уверена, — сказал я. — А что делал тот крестьянин на сжатом поле?
— Ворошил солому, — убитым голосом отозвался прапорщик.
Сушить солому под дождем было круто, но никто из нас вначале не придал этому значения
— Как вы его спросили о своей родне?
— Так и спросил, где проживает помещик Мысовский.
— И крестьянин тут же рассказал, как сюда проехать?
— Да, — почти неслышно ответил Аркадий, и было видно, как свеча дрожит в его руке.
— Иди сюда, посвети, — попросил товарища Александр, — посмотрим, куда мог исчезнуть хозяин.
Они подошли к входу и осмотрели стену рядом с дверью. В боковой стене оказалась неприметная узкая дверка. Она, как и входная дверь, была заперта снаружи.
— Понятно, — сказал я.
— Что понятно? — дрожащим голосом спросила Юля.
— То, что мы попали в мышеловку. Господа, у вас есть с собой какое-нибудь оружие?
— У меня во вьюке есть пистолет, — ответил Аркадий, — но вьюк-то на лошади.
— То, что мы попали в мышеловку. Господа, у вас есть с собой какое-нибудь оружие?
— У меня во вьюке есть пистолет, — ответил Аркадий, — но вьюк-то на лошади.
— У меня только дорожный нож, — сказал Александр, как мне показалось, невольно подчиняясь моему решительному тону.
Увы, решительным у меня был только голос. Я сам пребывал в полной растерянности, совершенно не представляя, что нас может ожидать.
И еще, я был совершенно безоружен: пистолет, сабля и шпага находились в сундуке, привинченном к коляске.
Правда, при ней был еще и Иван, но он был не в курсе того, что с нами происходит, и вполне мог, как и мы, попасть впросак.
— Мальчики, — попросил я, — встаньте около дверей, и как только кто-нибудь войдет, заходите ему за спину. В крайнем случае, бейте кулаком сзади в шею.
— Но, я думаю, никто не посмеет нас обидеть! В конце концов, мы находимся в тридцати верстах от столицы! — патетически воскликнул Аркадий. — И мы русские офицеры!
— Не шуми, Аркаша, — перебил его Полибин. — Лизонька права, никто не знает, что мы здесь, и никто не станет нас тут искать. Мы же едем не на почтовых лошадях, а на своих.
— Нас убьют и ограбят? — дрожащим голосом спросила Юлия.
— Или наоборот, — пошутил я. — Скорее к двери, сюда кто-то идет!
Артиллеристы бросились к внутренней двери, У Аркадия мигнула и погасла свеча. Впрочем, она нам больше не понадобилась. С другой стороны лязгнул металлический затвор, и в сени вбежало шестеро вооруженных людей. Офицеры попытались оказать сопротивление, но на них навалились, смяли и повалили на пол. Мы с Юлей отшатнулись к противоположной стене и смотрели, как связывают наших защитников.
Нападавшие, по виду, были людьми того же типа, что и подручные трактирщика Поликарпа, уже не крестьяне, но еще не горожане. Такой психотип, видимо, не мог найти себе применения ни в крестьянстве, ни в ремесленничестве. Такие люди, если получалось, уходили в казаки, если нет, превращались в обитателей городского дна, или занимались разбоем на большой дороге.
Когда все было кончено, в сени вошел предводитель. Он скользнул взглядом по сторонам и приказал поднять офицеров на ноги. Наши спутники были растерзаны, но держались мужественно.
— Вам это даром не пройдет, — сказал Полибин хозяину, стряхивая с плеча руку одного из нападавших.