— Сильвия Джулиановна, позвольте вас на два слова.
— Да, князь, слушаю вас, — повернулась она ко мне.
— Я хотел спросить, Александр Федорович, о котором вы упоминали, еще не пришел?
— Нет, — до невежливости кратко ответила она.
— У вас что-то случилось?
Женщина как будто узнающим взглядом посмотрела на меня и кивнула:
— Да, у одной из наших девушек сильный припадок. Боюсь, что она может умереть.
Связать ее преследование гостя и презрительно-независимую спину генерала с припадком у девушки было несложно, и я предложил свои услуги:
— Я немного разбираюсь в медицине и могу попытаться помочь…
— Правда, князь? — разом оживилась она. — Буду вам крайне признательна!
— Тогда пойдемте.
Мы поднялись на второй этаж, и Сильвия провела меня в комнату, напротив той, в которой мы были с Юлией. Эта комната была декорирована совсем по-другому, чем Юлина, под обитель монашки. Стены покрывали обои из темного золотисто-коричневого шелка, а постель напоминала собой могильную плиту, покрытую угольно-черными простынями.
Эта комната была декорирована совсем по-другому, чем Юлина, под обитель монашки. Стены покрывали обои из темного золотисто-коричневого шелка, а постель напоминала собой могильную плиту, покрытую угольно-черными простынями. На этом траурном ложе было распростерто обнаженное ослепительно-белое тело.
— Подержите свечу, — попросил я хозяйку, подойдя вплотную к постели.
Вблизи стало видно, что девушку жестоко избили. У нее уже распухла щека, была разбита губа и, главное, один из ударов пришелся в область сердца.
— Откройте окно, ей нужен воздух, — попросил я Сильвию, — и прикажите принести льда.
Та отдала распоряжение двум жавшимся к стенам испуганным женщинам, видимо, горничным. Одна из них бросилась раздергивать плотные шторы, а вторая побежала за льдом.
Я приподнял голову больной и положил ее на подушку, потом проверил пульс. Он был нитевидный и неустойчивый. Казалось, вот-вот сердце остановится.
— Сейчас, одну минуту, — машинально сказал я, не зная, что собственно полагается делать в таком случае. Никаких валидолов и корвалолов еще не придумали. — У вас случайно нет настойки валерьяны или боярышника? — на всякий случай спросил я хозяйку.
— У меня есть нюхательные соли! — ответила она.
— Соли не помогут.
Действуя по наитию, я положил руки на грудь девушки и несколько раз сильно нажал, пытаясь сделать что-то вроде массажа сердца. Потом припал к ней ухом. Сердцебиение сделалось отчетливей. Я рискнул еще несколько раз нажать на грудь. Больная дернулась и глубоко, с присвистом несколько раз вздохнула. Похоже было, что нас с ней пронесло.
К этому времени прибежала посланная за льдом служанка и притащила его в серебряном ведерке для шампанского. Я попросил каких-нибудь тряпок и завернул ледяную крошку в поданные полотенца.
— Будете прикладывать к ушибам, — велел я помощницам, а сам сел на краю постели и, растопырив пальцы, начал прощупывать своим энергетическим полем сердце и грудь пострадавшей. По моим интуитивным ощущениям, ей становилось все лучше. Для закрепления успеха в лечении, я закрыл глаза, сосредоточился и начал «разгребать» последствия опасного для жизни удара.
Руки, как это обычно бывает, скоро устали, налились тяжестью, так что я с трудом удерживал их над телом, чтобы не касаться набухших, бежевых в теплом свете свечи сосков. Я уже почти кончал сеанс, когда дверь в комнату рывком, со стуком распахнулась и давешний генерал в своем прекрасно сидящем фраке, топая толстыми ногами, подошел к постели больной. Его нечистая, бугристая кожа, была влажна от пота, и до меня донесся резкий, неприятный запах. К тому же это господин был сильно пьян.
«Не тот ли это вонючий тип, про которого говорила Юлия», — подумал я.
Новый персонаж глядел на лежащую с закрытыми глазами обнаженную девушку и брезгливо кривил губы.
— Не издохла? — спросил он хозяйку, когда больная пошевелилась. — Жаль!
Я поднялся с постели и оказался прямо перед ним. Однако генерал не пожелал обратить на меня внимания, тем более что рядом с ним я выглядел совсем несерьезно, доходя макушкой разве что до его двойного, круглого подбородка.
— Прошу вас выйти отсюда, генерал! — сказала, вытягиваясь, как струна, Сильвия Джулиановна.
Тот, делая вид что, не слушает, жадно смотрел на лежащую женщину с вольно разбросанными ногами. Вытаращенные глаза его залоснились, и розовый язык похотливо облизал полные брезгливые губы.
— Я прошу вас выйти вон! — чеканя слова, повторила хозяйка.
— Я прошу вас выйти вон! — чеканя слова, повторила хозяйка.
— Молчать, шлюха! — рявкнул гость, почти не смиряя голоса.
Девушка, услышав его возглас, открыла глаза, увидела стоящего над ней мучителя, сжалась в комочек и попыталась отползти в дальний угол кровати.
Однако ужас, промелькнувший на ее лице, только усилил либидо генерала.
— Оставьте нас! — приказал он, и нимало не смущаясь присутствием посторонних, начал расстегивать пояс панталон.
— Вам лучше уйти отсюда, — не выдержав, вмешался я, понимая, что опять ввязываюсь в чужую историю и нарываюсь на пошлую ссору в борделе. Однако беззащитность женщин не оставляла мне другого выхода.