Все еще прижимая унипистолет к груди, Михаил откатился в сторону. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание, а падать лицом в собственную блевотину почему-то не хотелось.
Но он ошибся. Сознание не уходило. Его поддерживала одна-единственная мысль: «Время!»
Ах да, время! Будь оно неладно. Ему же надо торопиться. Вот-вот появятся центурионы. Может, они уже обнаружили, что их опять провели, и теперь поднимают свои авиетки в воздух.
Время!
Михаил попытался встать на колени. Это ему удалось. Мир качался и плыл у него перед глазами. Хотелось лечь и закрыть глаза, но этого не стоило делать.
Хотя бы потому, что вокруг был не парк развлечений, а Сампонг.
Ах да, Сампонг. Слабые в Сампонге обречены на гибель. Если он немедленно не придет в себя, то через минуту зрители его схватки с вынюхивателем сообразят, что им предоставляется благоприятная возможность ограбить двух неспособных оказать сопротивление чужаков.
Странно, почему они этого до сих пор не сообразили?
Все еще стоя на коленях, Михаил закрыл глаза.
Странно, почему они этого до сих пор не сообразили?
Все еще стоя на коленях, Михаил закрыл глаза. Он должен прийти в себя, обязан это сделать. Прямо сейчас. В эту минуту. Иначе умрет. И тогда все, что он делал на этой планете последние полтора дня, — напрасно.
По телу Брадо прокатилась освежающая волна тепла, снимая усталость и притупляя боль, возвращая мыслям ясность.
Все, достаточно. Теперь можно действовать.
Он открыл глаза и, вскинув руку с унипистолетом, сказал:
— Не стоит. Голову снесу.
Парнишка лет шестнадцати, подкравшийся к нему и уже замахнувшийся обломком доски, выронил ее и кинулся наутек.
Девица в прозрачном платье, выставлявшем на всеобщее обозрение полусозревшие прелести хозяйки, покачала головой и огорченно проговорила:
— Эх, надо было раньше.
— Точно, надо было раньше, — согласился Михаил и быстро оглянулся.
Еще один паренек, с обломком железной трубы в руках, сделавший было к нему шаг, неожиданно остановился и улыбнулся с самым невинным видом.
— А я что? — сказал он. — Ничего… гуляю.
— Вот и гуляй… Подальше отсюда, — жестко сказал Михаил. — Дошло?
— Без проблем.
— Люблю умных. Мотай, мотай…
Ловко поднявшись с колен, Брадо стал отряхивать одежду. Вымазался он, конечно, порядочно. Впрочем, сейчас это было не главное.
К этому времени аборигены уже разбрелись. По крайней мере ни одного из них Михаил больше не видел. Впрочем, это еще ничего не значило. Наверняка они оставили наблюдателей. И те следили не только за ним, но еще и за телом вынюхивателя.
Для чего?
А как же? Обувь на нем добротная. И одежда. А в карманах должны быть денежки. И если Михаил может сейчас взять и уйти, то не унесет же он собой того, кому только что ломал кости?
«А вот и унесу, — подумал Михаил. — Назло шакалам. И не только поэтому. Потому что вынюхиватель не взял с собой лучемета, потому что решил со мной сразиться, хотя мог бы подстрелить меня из засады».
Он посмотрел на вынюхивателя. Тот здорово смахивал на большую сломанную куклу.
Брадо присел рядом и пощупал пульс. Бьется. Насколько быстро или медленно, сказать нельзя. Не приходилось ему до этого щупать пульс у вынюхивателей. Но бьется. Значит, жив. Значит, надо тащить.
Не бросать же его в самом деле здесь, в Сампонге. Хорошо, если просто ограбят. Могут, обнаружив, что он инопланетянин, и пришить. Полудурков хватает.
Взвалив вынюхивателя на плечо, Михаил невольно закряхтел. Сломанные ребра отозвались ноющей болью.
Ничего. От этого не умирают. Можно и потерпеть. Тем более что скоро все кончится. Или пан — или пропал. Конечно, предпочтительнее, чтобы «пан», но это уже как повезет.
Придерживая левой рукой вынюхивателя, в правой крепко сжимая унипистолет, Брадо двинулся между хибарами. Хижины через две за ним увязалась стайка пузатеньких, совсем голых детей. Некоторое время они с гиканьем бежали за Михаилом, но потом увидели пацана лет десяти, таскавшего на длинной веревке какое-то смахивающее на крысу животное, и переключились на него.
Михаила это устраивало. Чем меньше он будет привлекать к себе внимания, тем лучше. Хотя после схватки с вынюхивателем, о нем, казалось, знал каждый житель района.
По крайней мере, Михаил то и дело ловил на себе любопытные взгляды из окон и дверей хижин, мимо которых проходил.
Может быть, благодаря этому, а может, из-за унипистолета, до границы Сампонга Брадо дошел без происшествий. Никто дорогу ему заступить так и не решился.
Границей, отделяющей Сампонг от другого района, служил небольшой пустырь.
Преодолевая его, Михаил чуть не бросил вынюхивателя, так как ощутил сильную боль в сломанных ребрах.
«Вот ведь навязался на мою голову, — с раздражением подумал он. — Никак мне от него не отделаться».
Однако оглянувшись, он увидел, что Сампонг все еще близко, и, кряхтя, потащил тело дальше.
Когда пустырь кончился и начались уже вполне благоустроенные домики, Михаил наконец опустил вынюхивателя на землю. Пощупав пульс, он убедился, что тот не замедлился, и устало вытер пот со лба.
«Все, теперь этого охотника за деньгами, может быть, обворуют, но жизни его ничто не угрожает. А значит, настало время забыть о нем и заняться своими делами».