Я мог быть у него еще полчаса назад. Чего стоило мне выйти на улицу на пять минут раньше или позже?»
— Он думает о чем-то другом, — встревоженно сказал иллурианец. — Наше предложение его не интересует.
— Ничего, — промолвил замманец. — Услышав, какую сумму мы ему предлагаем, он станет повнимательнее.
А вот этого делать не стоило.
Михаил почувствовал, что начинает злиться.
Похоже, эти ребята думают, что могут купить все. Нет уж, дудки, некоторые вещи надо делать самим. Даже при наличии тугого кошелька. Они этого не понимают. Стало быть, придется объяснить.
— И какую же это сумму вы хотите мне предложить? — как можно небрежнее спросил Брадо. Замманец назвал. Михаил покачал головой.
Да, действительно, сумма была внушительной. Видимо, комитетчики перешли уже всякие границы.
— Ну как, согласны? — осторожно спросил бараконец.
— Не мешай ему, — проговорил замманец. — Не мешай. Пусть он осознает, чем для него могут обернуться эти деньги, пусть представит, что сумеет на них купить.
Михаил поморщился.
Соблазнители хреновы. Они его что, совсем за дурака считают? А не пошли бы они куда подальше?
Четверо инопланетян смотрели на него почти не дыша.
Прошла минута.
— Он сейчас согласится, — торжественно провозгласил бараконец. — Он уже готов. Ну! И тут Михаил вскочил. Он прошелся по залу, дошел до одной колонны, постоял, разглядывая ее нелепую кривизну, а потом повернулся и, свирепо улыбнувшись, сказал:
— Не-а, не пойдет.
— Почему? Почему не пойдет? — спросил бараконец. — Как не пойдет?
— А вот так, не пойдет, и все. Очень просто. Потому, что избавиться от комитетчиков вы должны сами. Только сами, и никак иначе.
— Но почему? — еще раз тупо повторил бараконец.
— Да чтобы больше у вас эта гадость не заводилась.
Потому, что, если даже я сейчас и избавлю вас от них, завтра явятся новые. И скорее всего они будут еще хуже. Вы должны это сделать сами. И так, чтобы об этом знали все. Только это послужит гарантией вашей безопасности.
Иллурианец и бараконец переглянулись. Замманец водил указательным пальцем пятой руки по поверхности стола, выписывая восьмерки. Аполлоний спросил:
— Но как мы можем это сделать?
— Так, как это когда-то делали на Земле, в старину. Так, как это делали на этой планете всего несколько десятков лет назад. Это называлось судом линча.
— Суд линча?
— Да. Линч — ужасная и совершенно неприемлемая в цивилизованном обществе штука. Но только в цивилизованном. Комитетчики же умудрились опустить вас до уровня дикарей. Теперь единственным средством, оставшимся для борьбы с ними, является самосуд безликой толпы. Линч. Подумайте хорошо. Чем они вас взяли?
— Как это?
— Да очень просто. Что, вы и в самом деле боитесь десятка подонков, которые шляются по вашему району, хулиганя и вымогая у вас деньги? Нет, вы боитесь другого. Анонимности. Потому что стоит хоть одному из вас дать им отпор, как ему обязательно отомстят. Анонимно, конечно. У него может ни с того ни с сего загореться дом, или кто-то неизвестный, под покровом ночи, может раскурочить его мобиль; в конце концов, на него могут напасть неизвестные личности и жестоко его избить. Вот оружие комитета — анонимность. Единственный способ с ним бороться — действовать так же.
— Ломать мобили и поджигать дома комитетчиков? — деловито осведомился иллурианец.
— Нет, это не поможет, — сказал Михаил. — Только суд линча. Никаких партизанских действий. Только открытое выступление.
— Но при чем тут анонимность? — спросил Аполлоний.
— При том, что нет ничего анонимное толпы. И чем она больше — тем лучше. Вам надо выступить всем. Когда-то на планете Земля так и делали. Причем линчующие надевали на себя балахоны, скрывающие фигуру, а лица их закрывали большие колпаки. При этих условиях линч может быть не только ночью, но и днем. Кстати, вам совсем не обязательно кого-нибудь и в самом деле вешать. Достаточно хорошенько напугать комитетчиков. Когда они увидят, что против них поднялся весь инопланетный район, уберутся отсюда быстрее ветра. Все эти подонки большие трусы.
Похоже, фраза о том, что комитетчиков можно и не вешать, а достаточно лишь напугать, инопланетянам понравилась. В самом деле. Вешать кого-либо они не очень стремились. А попугать…
«Ничего, — холодно подумал Михаил. — Стоит только начать. А там, глядишь, их хватит и на большее».
— И все-таки мы хотим, чтобы от этой напасти нас избавили вы, — с нажимом сказал замманец. — Мы даже можем несколько увеличить сумму вашего вознаграждения.
— Нет, вам придется все сделать самим, — покачал головой Михаил.
— Это окончательное ваше решение?
— Да, окончательное.
— Тогда, — замманец тяжело вздохнул и решительно продолжил: — Нам и в самом деле придется прибегнуть к этому суду линча.
— Это будет разумным решением, — промолвил Михаил. — А сейчас мне нужно уйти. У меня есть кое-какие дела.
Еще раз поблагодарив Аполлония, он вышел из дома. Закрывая дверь, он услышал голос иллурианца:
— Неужели нам и в самом деле придется прибегнуть к этому линчу?
И задумчивый голос замманца:
— Похоже, иного выхода у нас не остается.
Закрывая дверь, он услышал голос иллурианца:
— Неужели нам и в самом деле придется прибегнуть к этому линчу?