Постепенно Брадо охватывало отчаяние, но его все еще было недостаточно для того, чтобы остановиться, уверившись в тщетности поисков, и сдаться, подняв лапки вверх.
Он шел.
Пот заливал ему глаза. Руки начали предательски дрожать. Лежавшие на усыпанной землей хвое веточки стали двоиться.
«Сейчас, — сказал он себе. — Еще один шаг, и я остановлюсь. Еще один. И еще один».
Последний шаг был ошибкой, потому что нога ступила совсем не туда, куда он хотел. Одна из веточек, наверное самая тонкая и нежная, хрустнула под его подошвой. Сломалась. И поправить это было уже нельзя.
Тотчас же, будто кто-то дернул за веревочку, над верхушками деревьев возникла гигантская голова и глухо захохотала. По лесу, как ледяной ветер, пронесся шепот ужаса. Все попавшие в поле его зрения веточки, словно став невесомыми, устремились вверх, собираясь в огромное, похожее на грозовую тучу облако.
Гигантская голова снова захохотала и вдруг яростно дунула на это облако. Оно тотчас же исчезло, будто растворившись в загустевающей, становившейся все более темной синеве неба.
— Вот так, — прогрохотала гигантская голова. — Вот так исчезнешь и ты. Если не отдашь нам эту штуку.
Она не принадлежит тебе и принадлежать никак не может. Отдай, зачем тебе из-за нее умирать? Отдай!
— Нет! — крикнул Михаил. — Этого не будет. Она должна принадлежать нам, землянам. Ради этого умер Хака.
Он узнал, кому принадлежит эта голова. Ну конечно, Блеву Хару. Рагниту. Врагу.
— Отдай! — завывала голова. — Отдай!
Михаил хотел было что-то ответить, но вдруг замер. Потому что стало не до этого.
Теперь он был в лесу не один. Чьи-то ловкие, сильные лапы спешили к нему, взрывая дерн длинными когтями, почти бесшумно неся огромное, готовое поглотить его тело. Послышался низкий, утробный рык. Эхо его принялось было блуждать по лесу, но вскоре затерялось в его сумрачной глубине.
Михаил повернулся и бросился наутек.
Спотыкаясь и едва не падая с ног, он мчался прочь, к выходу, местоположение которого странным образом изменилось. Теперь он мог до него добраться, мог спастись, конечно, если удастся ускользнуть от преследующего его хищника.
А тот нагонял, дышал в спину смрадным, непереносимым дыханием, готовился к решающему прыжку.
И Михаил последним, отчаянным напряжением сил рванул вперед, не глядя куда именно. Лишь бы бежать, лишь бы не останавливаться, поскольку остановиться значило умереть. А его смерть была равносильна победе рагнитов.
Он бежал.
Где-то впереди замаячило окно. Оно находилось на небольшой, ровной, как стол, полянке и висело в воздухе. Ничего похожего на стены вокруг него не было. Просто окно, очень одинокое и независимое от окружающей среды.
Оно было распахнуто, и за ним виднелась благостная, удивительно синяя, какая-то лубочная река, редкий березняк, и, главное, никакой, ну совершенно никакой опасности.
— Отдашь? — взвыл за его спиной голос рагнита. — Отдашь, говорю? Иначе умрешь… умрешь… умрешь…
— Ну и черт с ним! — крикнул Михаил, рванувшись к окну.
Он был от окна уже в пяти шагах, когда преследовавший его зверь прыгнул. Длинные, кривые когти вонзились в спину, вызывая отчаянную, нестерпимую боль. Брадо поволокло куца-то вниз, так, словно земля под его ногами расступилась, превращаясь в бездонную пропасть. Донесся радостный гогот Блева Хара. В ушах засвистел воздух…
Михаил открыл глаза и подумал, что спит на этом диване в последний раз. Конечно, вчера, прежде чем лечь спать, он мог приказать профессору отправиться на диван, а самому занять его спальню. Но уж больно много в этой спальне было хлама и пыли. И она была не его, а принадлежала профессору.
«Довольно странный предрассудок для человека, который последние несколько лет спал в основном на гостиничных кроватях, — подумал Михаил. — Что-то раньше я его у себя не замечал».
Хотя… Может, дело совсем не в этом.
Профессор. Ну да, именно он. Те умники из отдела обработки отняли у него право принимать решения, сделав его марионеткой. Отнять у него еще и спальню было бы величайшей несправедливостью.
Михаил невольно хихикнул.
Ну да, рыцарь без страха и упрека, готовый на все ради справедливости. Он — агент звездного корпуса. Бред сивой кобылы, и никак иначе. Сам-то он чем от этого профессора отличается?
Михаил встал с диванчика и, пройдясь по кабинету, заглянул в окно.
Инопланетный район. Скопище странных домов, возле которых то и дело мелькали не менее странные создания. А разве он рассчитывал увидеть что-то иное? Монмартр после проливного дождя? Разомлевшую от жары Красную площадь и стены древнего Кремля? Бейкер-стрит, укрытую туманом, словно оборванец лоскутным одеялом? Нет? Точно? Ну то-то же…
Михаил присел на подоконник и пошарил по карманам. Ну да, все правильно. Вот она, сигарета. Вчера, возвращаясь в инопланетный квартал, Брадо, для того чтобы оторваться от слежки, сменил несколько такси. Улучив момент, он купил пачку сигарет. И правильно сделал. Благодаря этому он сейчас может закурить.
Прикурив, Михаил с наслаждением затянулся табачным дымом и попытался составить план кампании на этот день.
Сначала он, конечно, позавтракает. А потом? Потом сделает единственно возможное. Попытается натянуть нос рагнитам. Может, это ему даже удастся.