— Вы знаете, где мы, или нет? — спрашивал Каттер Иуду и Дрогона.
Лес редел. Дождь не прекращался, но стал прохладнее. В воздухе висел туман, а не пар.
— Мы держимся троп , — отвечал Дрогон.
«А куда эти тропы ведут?» — подумал Каттер.
Услышав чьи-то шаги, путешественники вскинули ружья, но тот, кто шел им навстречу, не прятался и криком предупредил о своем приближении; Сусуллил прокричал что-то в ответ и рванул вперед.
Когда остальные нагнали его, он уже радостно жал руку Бехеллуа, из-за спины которого вежливо и осторожно кивали двое оробевших мужчин в лесном камуфляже.
Возвратившийся пастух улыбнулся путешественникам. Земляки погрузились в беседу.
Наконец Сусуллил повернулся ко всем, но заговорил только с Иудой, тщательно подбирая слова, хотя теперь остальные тоже могли его понять.
— Он пришел из лесного города, — сказал Иуда. — Им нужна помощь. Там какая-то опасность… она их уничтожает. Бехеллуа рассказал им о нас, о том, что мы сделали. Они думают, что у нас есть сила. И они предлагают нам кое-что взамен. Если мы им поможем… — Он снова стал слушать. — Если мы поможем им, их бог поможет нам. Даст нам то, что мы ищем. Они говорят, что их бог покажет нам путь к Железному Совету.
Скрытоград оказался горсткой домишек посреди поляны. Каттер меж тем уже представил себе мегаполис на деревьях, где люди перебираются с кроны на крону по веревочным мосткам, а ребятишки по лианам скатываются вам на голову из-под лиственного полога.
Вокруг поселка сохранились остатки частокола. Обитатели Скрытограда в одеждах цвета листвы высыпали навстречу путешественникам. Всюду виднелись в основном просмоленные или прорезиненные палатки. Попадались, кроме того, покосившиеся деревянные хижины, рядом с каждой — сырые дрова и мусорная яма. Жили тут большей частью люди, но кое-где по грязи суетливой пробежкой двигались двуногие жуки ростом с ребенка.
Эти жили в своих кварталах на окраинах и были своего рода фермерами. Они пасли миллионные стада насекомых, арахнидов и артроподов, выводили одно быстро сменяющееся поколение за другим, пока не получали бесчисленную армию муравьев размером с булавочную головку, многоножек длиной в фут и множество разновидностей нелетающих ос. Только им ведомыми путями они превращали своих питомцев в стены, мягко спрессовывая, склеивая и выравнивая живую массу так, чтобы хитиновые оболочки заключенных в ней существ делались чем-то вроде штукатурки. Так они строили бунгало и обустраивали норы, не забывая подкармливать свой строительный материал, чтобы составляющие его насекомые не умирали, но притирались вплотную друг к другу, утопали друг в друге и сливались друг с другом, образуя архитектурные сооружения, целое гетто из живых домов.
Человеческое население Скрытограда говорило на смешанном языке, образованном преимущественно из разных диалектов Галагги с небольшими вкраплениями тешского. У них был вождь с замашками убийцы; Каттер видел, что он знает о своей посредственности и нервничает, оказавшись волею судеб в роли правителя.
Каттер решил, что те беженцы, которые в состоянии позаботиться о себе, в этом поселении не задерживаются. Скрытоград был местом встречи утративших надежду. Неудивительно, что они отчаялись, как неудивительно и то, что стали кормом для какой-то твари.
Бормоча приветствия и кланяясь с напускной любезностью, жители проводили путешественников в низкое длинное строение с вышкой из обтесанных кольев. Строение оказалось церковью, где на стенах были вырезаны или вытравлены символы. Внутри стояли столы, на них лежали узкие полоски зеркал и папирусные свитки. И еще — облачение из тонкой черной шерсти. Вождь оставил путников, а сам ушел.
Несколько секунд все молчали.
— Какого черта мы сюда приперлись? — сказал Каттер.
Эхо было ему ответом; по углам заметались невесть откуда взявшиеся тени. Каттер заметил, как вздрогнула Элси. Путники сбились в кучу, спиной к спине.
— Здесь что-то есть, — прошептала Элси. — Что-то внутри…
— Я здесь.
Гортанный голос походил на рык. С быстротой бывалых солдат путешественники бросились на пол и стали ждать.
— Кто ты? — спросил Иуда.
— Я здесь. — В голосе слышался акцент, речь была вязкой, точно слова застревали в глотке.
Одни жаждали боя, другие — мученического венца. Монахи Кадмера, Мгновения Исчислений, зная, что им не победить, залегли среди вереска в ожидании вражеских пуль. Монахи Заори, Мгновения Волшебного Вина, допились до предсмертных видений раньше, чем милиция успела приблизиться к ним. Но Мгновение Голубки послало своих птиц, чтобы те бросились в колеса милицейских механизмов и сломали их; Мгновение Иссушения превратило кровь милиционеров в прах; Фарру и Теке Шезим, Мгновения Забытого Снега и Памяти, объединившись, породили метель.
Но служившие в милиции маги были опытны, офицеры беспощадны, и в конце концов монастырь пал. А когда это произошло, спастись удалось лишь монахам Теке Вогу, Мгновения Сокровенного и Утраченного.
Послушников перебили, но монахам помогла скрыться набожность: нападавшие просто не видели их. Монахи ушли прочь — от пылающих развалин своего храма и от Теша, Города ползущей жидкости, который закрылся от обитателей монастыря, предоставив их своей судьбе. Они ушли в пустыню.