Когда они наконец поняли, о чем говорит Каттер, то мощное «Нет!» пронеслось по толпе, а Каттер вырвался из их рук, забрался на крышу вагона и затопал от ярости ногами. Горечь, грусть и что-то похожее на презрение, которое он всегда чувствовал, наблюдая политиканство Иуды и Союза, волнами нахлынули на него. Ему хотелось спасти этих людей от их собственного отчаянного желания.
— Глупцы! — закричал Каттер. Он понимал, что надо бы сдержаться, но не мог. — Слушайте меня, гром вас разрази. У вас на хвосте сидит отряд милиции, прорвавшийся через чертово какотопическое пятно, понимаете или нет? Они прошли весь мир, туда и обратно, только для того, чтобы убить вас. А в Нью-Кробюзоне таких еще тысячи. Вам надо вернуться. — Каттер пытался перекричать яростные вопли. — Я вам друг, друг, а не враг. Думаете, какого хрена я потащился в эту гребаную пустыню? Чтобы вас спасти, вот зачем. Сражаться с милицией у вас не хватит сил, а уж с теми, кто ей платит, и подавно.
Стайка вирмов взлетела, чтобы осмотреться. Члены Совета спорили. Но, к ярости Каттера, аргумент у них был всего один.
— Мы ведь побили милицию, много лет назад.
— Ничего подобного, — ответил он. — Эту дурацкую историю я знаю. Вы поймали их в ловушку только для того, чтобы вам хватило времени скрыться, а это не одно и то же. Здесь вы в степи, где бежать некуда. Сунетесь к ним — они вас убьют.
— Мы стали сильнее, и у нас есть свои колдуны.
— Не знаю, чем там вооружена милиция, но неужели вы думаете, что ваша гребаная магия мха остановит профессиональных убийц из Нью-Кробюзона? Уходите. Смывайтесь. Разбейтесь на мелкие группы. Прячьтесь. Иначе вам не выжить.
— А как же зеркала Иуды?
— Понятия не имею, — ответил Каттер. — Не знаю даже, смогу ли я заставить их работать.
— Надо попробовать, — сказала Анн-Гари. — И вообще, лучше приготовиться. Мы не для того прошли через континент, чтобы потом бежать. Если не удалось отвязаться от них, дадим им бой.
Каттер смешался.
— Коллектив выражает свою солидарность с вами и шлет вам горячий привет! — закричал вдруг пилот дрожащим голосом. — Вы нужны нам. Вы нужны нам в городе, и как можно скорее. Ваша борьба — это наша борьба. Приходите, участвуйте в нашей борьбе! — воскликнул он, и Каттер напрасно кричал: «Их борьба окончена!» — никто его не услышал.
Анн-Гари подошла к нему. Каттер едва не плакал от разочарования.
— Такова наша судьба, — сказала она.
— История творится не по плану! — выкрикнул он. — Вы все умрете.
— Не все. И это не причина, чтобы отступать. Ты же знал, что мы не пойдем на это.
Она не ошиблась. Каттер знал это с самого начала.
На закате вернулись вирмы.
— Их там на один вагон, — прокричал один.
Милиционеров оказалось меньше сотни, и, услышав об этом, члены Совета насмешливо засвистели. Их-то было в несколько раз больше.
— Да, но, боги мои, дело совсем не в количестве, — прокричал Каттер. — Думаете, они не припасли для вас никакого сюрприза?
— Вот поэтому тебе и надо приготовиться, — сказала Анн-Гари. — Потренируйся с зеркалами Иуды.
Совет собирал всех, кто мог сражаться. За поездом тащилась длинная вереница людей; всем им было велено было нагнать состав, для большей безопасности.
— Потренируйся с зеркалами Иуды.
Совет собирал всех, кто мог сражаться. За поездом тащилась длинная вереница людей; всем им было велено было нагнать состав, для большей безопасности. Рельсы тоже стали укладывать быстрее, чтобы загодя добраться до местности, где были хоть какие-то укрытия: несколько колонн вулканического происхождения, пять-шесть безводных холмов. Пользуясь накопленным за многие годы опытом, они начали готовиться к сражению.
— Его цепанули, — сказал один вирм, имея в виду своего товарища-разведчика. — Выдернули прямо из воздуха. Что-то утянуло его вниз, ясно?
Каттеру не представилось случая ни рассказать историю Коллектива, ни расспросить о жизни Совета. Все происходило в страшной спешке. Он отчаянно злился, видя, как Совет готовится умирать. Его мучило ощущение того, что он не справился, подвел Иуду. «Ты знал, что у меня ничего не получится, ублюдок. Вот почему ты все еще там. Готовишь план, чтобы запустить его после моего провала». И все же, хотя Иуда и не рассчитывал на успех его миссии, сам Каттер клял себя за неудачу.
В ту ночь никто не спал. В темноте к поезду подтягивались отставшие.
С первым светом Каттер и Толстоног выдвинулись на позицию: взобрались на двадцатифутовые каменные столбы, что вздымались в нескольких ярдах друг от друга, и встали лицом к солнцу, держа в руках Иудины зеркала. Но прежде Каттер разыскал Анн-Гари и сказал ей, что она подталкивает своих сестер, граждан Совета, к самоубийству. Женщина слушала Каттера с улыбкой.
— У наших колдунов есть то, что дал им Иуда, — сказала она. — У нас есть наша собственная магия плюс то, чему обучил нас Иуда. Есть и те, кто сможет вызвать големов в местах, где он оставил ловушки.
— Каждая приведенная в действие ловушка будет отдаваться болью во всем его теле. И неважно, где будет он сам.
— Знаю. И мы задействуем их все. По очереди. Когда подойдет милиция. Нам придется.
— Придется.
Стоя на вершине каменных стел, Каттер и Толстоног готовились. Только что рассвело, высоко в небе еще стояла бледная луна. Первые лучи солнца ударили в зеркала, и Каттер наклонил свое так, чтобы пучок отраженного света упал на отметку, нарисованную им на земле. Обученный Каттером Толстоног сделал то же самое, и пятна сконцентрированного света тревожными солнечными зайчиками скакали среди пыли и кустов, пока не встретились в одной точке.