Спор со мной настолько вымотал Ива, что со двора мы выезжали в полном гробовом молчании. Не было слышно ни гомона слуг, ни прощальных напутствий дядюшки и сестричек — выйдя на крыльцо, мы строго-настрого наказали запереть все двери и совершили магический ритуал.
Ив рассыпал у порога порошок, отгоняющий нечисть, а я, под чутким надзором припавших к стеклам зрителей, «зачаровала» окна на случай вторжения неприятеля. Слышали бы они, что я там бормотала! Надеюсь, у окрестной нежити хватит сообразительности не соваться в логово отпетой волшебницы. Иначе окна и двери, защищенные «именем Интернета, силой Эксплоэра и мощью Виндоуз Икс-Пи», рисковали не выдержать и первой атаки.
Самая страшная ночь столетия началась.
На озере, окружающем замок, вовсю резвились шаловливые русалки. Пока мы ехали по мосту, Иву неоднократно поступали столь непристойные предложения, что даже современные жрицы любви были бы поражены осведомленностью и раскрепощенностью средневековых русалок. При этом на меня хвостатые чаровницы бросали столь испепеляющие взгляды, что было понятно: конкуренток они не потерпят. К счастью, мост был коротким, а лес, в который мы въехали, — совсем не похожим на декорации фильма ужасов .
Синий лес встретил нас радостным гомоном. По небу носились шаровые молнии и летучие мыши, между деревьев сновали дружелюбные волки. Происходящее смахивало на скромного размаха шабаш, но уж никак не на самую страшную ночь текущего столетия. Похоже, самое занимательное впереди.
Замок уже давно скрылся за деревьями, и мы ступили в самую темную часть леса. Пока что я не увидела ничего такого из серии «вырви глаз» и «спасайся кто может».
— Ну и когда уже начнется ночь восставших мертвецов, нападение томатов-убийц, кошмар на улице Вязов? — откровенно зевнула я, жалея о том, что странствующим волшебникам не полагается стакан попкорна.
И тут началось! Оглушительный свист чуть не выбил меня из седла, а Ива заставил сильней ухватиться за поводья. Я ожидала появления как минимум лихих всадников без головы или вооруженной бригады налетчиков под предводительством Соловья-разбойника.
Однако на дорожку, слабо освещенную двумя лунами, высыпала ватага гномиков в разноцветных колпачках. Вооруженные вилами и топорами, коротышки в один момент окружили нас и устрашающе заулюлюкали.
В ответ на подобное приветствие Ив выхватил меч, а я демонстративно забормотала себе под нос.
— Ишь ты, похоже, без боя не сдадутся, — сообразил один гном.
— Ату их, ребята, ату! — дурным голосом возопили остальные собратья и бросились в атаку.
Последовавшая за этим битва могла бы войти в историю, как нападение лилипутов на Гулливеров.
Трое негодников повисли на моей кобыле, остальные окружили Ива. Самый миролюбивый из них отстриг полхвоста у статного жеребца рыцаря, а самый боевой нацелился топориком в лоб всаднику.
Опешивший Ив безропотно расстался со своим мечом, он торжественно забросил его в кусты малинника.
— Маленьких бить нехорошо, — смущенно пояснил он мне, сдаваясь в плен крошечным разбойникам.
Маленькие тем временем с боевым улюлюканьем взбирались на круп лошади и, с моей легкой руки, с воплями сыпались на землю, чтобы уже через секунду повторить свою попытку и продолжить игру в «Царь горы».
Маленькие тем временем с боевым улюлюканьем взбирались на круп лошади и, с моей легкой руки, с воплями сыпались на землю, чтобы уже через секунду повторить свою попытку и продолжить игру в «Царь горы».
— Так, все, мне это надоело! — Я вытащила петарду подпалила ее зажигалкой и запустила пылающую комету в воздух.
— Сгинь, нечистая сила! — заголосили гномы и врассыпную бросились в кусты. Однако окончательно расходиться не собирались, а затаились за ветками орешника, с любопытством поглядывая сквозь листву.
— Эй, гномы, кто у вас главный? — устав играть в прятки, выкрикнула я.
— Она еще и обзывается, — проворчал один из ополченцев, вылезая из кустов. — Ну я, допустим.
— Вам чего от нас надо?
— Сдавайтесь, и смерть ваша будет быстрой, — с надеждой на мирное урегулирование конфликта предложил главарь.
— Еще чего придумал! — фыркнула я.
— Тогда, может, в плен и в подземелье? — пошел на попятную гном.
— С какой это стати? А кто будет защищать сон и покой мирных граждан? — возмутилась я.
— Как это кто? Мы! Партизаны! — гордо провозгласил гном.
— Кто? — Я чуть не последовала примеру Ива, согнувшегося пополам от смеха.
— Сэл, ты разве не видишь, — отсмеявшись, пояснил он. — У них нет бороды. Это же дети!
На самом деле их было восемь. И они действительно были братьями. И, как и подобает любящим братьям, они наградили друг друга забавными прозвищами. Тем более что покойные родители их обладали весьма посредственной фантазией и даровали сыновьям имена, отличающиеся только нумерацией. Так, Жан Первый стал Умником, Жан Второй — Занудой, а Жан Третий — Болтуном. Жан Четвертый и последующие за ним молодцы тоже кем-то стали, но запомнить все это многообразие имен с первого раза было чертовски трудно. Поэтому Ив ограничился первыми тремя, а я и вовсе предпочла не забивать голову такими мелочами, набивая рот печеной картошкой, которой щедро потчевали нас новые знакомые.