Сулим активировал рацию и принялся неторопливо сканировать каналы, все подряд. Вскоре он наткнулся на канал синоптиков — те предупреждали о грозовом фронте, ползущем от Байкала. Но до него было слишком далеко, чтобы волноваться. Потом нашлась волна пограничников-летунов; Сулим машинально запомнил настройки. Братск молчал, да и что мог сказать Братск? Вылет, организованный Варгой, конечно же частный, а значит в эфире сообщений о нем будет раз-два, и обчелся. Расчетный взлета и запрашиваемый курс.
Прошло минут десять-двенадцать. К этому моменту Сулим вновь настроился на канал истребителей. Он знал, что делает.
— Полюс, я восьмой, видим гражданский самолет. Идет в запретную зону.
— Восьмой, видим ваш самолет, ждите, сейчас запросим.
С полминуты эфир только шуршал. Потом вновь вылез Полюс:
— Восьмой, третий, четырнадцатый, сопровождайте самолет до Ангары, он сейчас отклонится на север. Это экологи, они обогнут запретную зону и пойдут дальше на запад.
— Восьмой, понял…
— Третий, выполняем…
— Четырнадцатый, выполняем…
Одно из звеньев над головой резко изменило курс и пошло точно на восток.
— Полюс, а если это все же не экологи, что тогда? — вмешался кто-то посторонний. Сулим почему-то сразу же решил, что это не пограничники, а гражданские. Безопасники, например.
— Тогда расстреляем, — отозвался Полюс. — Но они уже отклоняются и тянут к реке. Так что все в порядке.
— Сейчас! — хмыкнул Сулим. — А ведь их действительно сбить могут.
— Почему? — спросил Лоренцо. — Они ведь слушаются.
— А сброс плотиков? Как они это объяснят?
— Как только они сбросят плотики, — веско заметил Лоренцо, — сразу станут ненужными. Пусть себе горят, нам-то что?
Сулим подавил в себе непроизвольное желание передернуть плечами. Никак он не мог перенять безжалостный образ волчьего мышления. Даже он, один из самых жестких людей на Земле не мог вот так — спокойно и расчетливо жертвовать кем-то. Даже незнакомым.
— Полюс, экологи говорят, что у них неполадки с герметизацией. Говорят, грузовой отсек откупорился.
Кто-то изумленным до крайности голосом протянул:
— Да что они там, с ума посходили? Какая еще разгерметизация? Да их на части разорвало бы уже!
— Ну, может частичная… — возразили без особой уверенности.
На Полюсе кто-то вполголоса выругался и спросил:
— Ну и что теперь? Допустить их в зону что ли? Дудки, пусть проваливают! Могут садиться, но за Ангарой. Что они, восьмой?
— Тянут к реке, — сказал истребитель. — Ровненько, менять курс и не пытаются. Правда, высоту теряют.
— Ну, так, разгерметизация же, — вздохнули на Полюсе. — Хоть бы в реку не шлепнулись.
— Не шлепнутся, — убеждено сказал восьмой. — Перетянут. Точно перетянут.
— Ну и бес с ними… Далеко они от реки-то?
— Километров десять. Приблизительно минута лету.
— Хорошо. Доложите, как только они окажутся за Ангарой.
— Есть.
Сулим переглянулся с Лоренцо. Волк лежал у ствола на палой хвое, опираясь на локоть, и совершенно по-человечески грыз травинку. Прямо за его спиной лес обрывался, и начинался покатый склон, на котором росли редкие чахлые кустики. Склон тянулся до самой реки. Когда-то давно, до возведения плотины, как раз здесь, где сидели Сулим и волк, пребывал берег Ангары. А чуть впереди вместо чахлых кустиков шевелились под волнами водоросли и хозяйничали омуль да таймени.
— Все, они уже над водой, — сообщил истребитель и вдруг смешно булькнул, словно чем-то подавился. — Черт! Они что-то сбрасывают!
Полюс молчал.
— Полюс, я восьмой, — опомнился истребитель. — Гражданский самолет что-то сбрасывает в воду. Какие будут указания?
— Восьмой, подождите, — в голосе человека с Полюса засквозило легкое замешательство. — Они говорят, что грузовой отсек окончательно откупорился и у них вываливается снаряжение. Курс самолета не менялся?
— Нет, они продолжают лететь над Ангарой. Собственно, они уже снова над сушей, вне зоны. Уходят прочь.
Некоторое время Полюс молчал; потом вмешались гражданские:
— Пусть сопроводят самолет до стокилометровой отметки вне зоны. Мы выловим все, что они обронили и проверим.
Мы выловим все, что они обронили и проверим. Если попытаются вернуться в зону — сбивайте без дальнейших предупреждений.
— Есть, — сдавленно отозвался Полюс. — Восьмой, сопровождайте до стокилометровой, и возвращайтесь. Если самолет изменит курс больше, чем на девяносто — открывайте огонь. Третий, четырнадцатый, возобновляйте патрулирование.
— Вот и все, — довольно потер руки Сулим. — Надо вылавливать нужный тюк. Он помечен красными треугольниками.
Лоренцо выплюнул травинку, сунул в ухо бусинку и заговорил в собственный браслет:
— Веном! Начинайте. Тюк с красными треугольниками. Остальные пусть плывут.
Разглядеть отсюда прячущийся в маскировочном камуфляже летающий грузовик волков было невозможно. Да и над всей плотиной стояло сплошное марево из капелек и брызг. Кто заметит исчезновение одного тюка? Одного из нескольких?
Да никто.
Еще через несколько минут браслет Лоренцо тихонько пискнул.
— Они все выловили. Пошли отсюда, — сказал он, поднимаясь.
Усыпить рацию было недолгим делом.
Человек с волком двинулись вдоль линии бывшего берега, а ныне — вдоль лесной опушки. Скрываясь под деревьями. Чтобы никто не мог их разглядеть с реки или противоположного берега.