— Провал, босс. Он едва нас увидел, так сразу и сиганул, даже стрелять не пытался.
— А вы чего ж тогда палить начали? — сварливо поинтересовался Шольц. Его грызла понятная досада — в третий раз вместо языка в его распоряжении оказывался труп. Впрочем, если быть точным, труп в распоряжении оказался тоже впервые. От предыдущих двух убийц не осталось вообще ничего — один сгорел дотла, второй ровным слоем размазался по асфальту скоростной трассы Берлин-Мюнхен под несущими плоскостями грузового «Спара».
— Палить? — переспросил Генрих. — Не иначе это ребята Нарвала решили его припугнуть…
— Умники, — проворчал Шольц. — Видишь, какой он пугливый?
Генрих только вздохнул. Кто же знал, что убийца предпочтет умереть, но ни слова не сказать вээровцам?
«Что же они знают такое, из-за чего идут на смерть?» — подумал Шольц с неясной тоской.
* * *
— Берлин? — напористо спросил Коршунович. — Алло, это Берлин?
— Майор Шольц, вэ-эр Европейского Союза, — послышался голос из трубки. Шольц этот произносил русские слова по-европейски: твердо и с преувеличенной артикуляцией.
— Майор Коршунович, вэ-эр Российской Федерации. Я по делу о прыгунах.
Европеец насторожился; Коршунович мгновенно почувствовал это, и поспешил произнести заранее заготовленную фразу:
— У нас есть кое-какая информация, которая, как нам кажется, напрямую связана с вашими че-пэ на трассе Берлин-Мюнхен, в здании «Парагон Беобахтер», ну и с пожаром на Серкльштрассе тоже.
Шольц растерялся. Он явно не ожидал, что вээровцы страны-соседа так хорошо информированы о событиях минувших семи часов.
— Мы послали официальный запрос по дипломатическому каналу, — сообщил Коршунович. — Насколько я понял, вы еще не получали никаких инструкций на этот счет?
Шольц помедлил несколько секунд; потом сказал:
— Гм… Уже получил. Почти одновременно с вашими словами.
Воображение услужливо подсунуло примерно следующую картину: кабинет Шольца, заваленный бумагами стол, за полупрозрачными ширмами суетятся коллеги из вэ-эр Европы, а сам Шольц, зажав трубку телефона между плечом и щекой, сосредоточенно читает директиву с растопырившимся в верхней части листа геральдическим европейским орлом. И еще — референт застыл у стола, директиву эту пару секунд назад доставивший.
— Я все понял, — спустя какое-то время подал голос Шольц. — Рад сотрудничать. Тут сказано, что мы должны связаться по закрытому каналу. Я немедленно вызову вас, буквально через минуту. Ваша аппаратура готова?
— На приеме специалисты, — заверил Коршунович. — И я.
— Айн момент, — в трубке раздался громкий щелчок, и пожилой техник-колли, повинуясь жесту Коршуновича, переключил что-то на большом плоском коммутаторе.
— Алло, здесь Шольц. Меня слышно?
— Прекрасно слышно, — сказал Коршунович.
— Вас тоже. Итак, я слушаю вас.
— В Москве произошло убийство, скорее всего связанное с вашими тремя происшествиями.
— Почему вы решили, что связанное? — осторожно поинтересовался Шольц. Он явно боялся сболтнуть лишнее.
— Рассказываю — конечно, вкратце. Сегодня, двадцать второго июня, в восемь тридцать четыре утра, убит некто Федор Гриневский, гражданин Российской Федерации, коммодор, сорока трех лет, по профессии геофизик. Убит выстрелом в упор из игломета-селектоида у дверей собственной квартиры. Убийце удалось ненадолго скрыться, но наши оперативники почти сразу сели на свежий след, и уже через четыре часа его пытались арестовать в Москве, на станции Сходня. Он покончил жизнь самоубийством, когда понял, что будет арестован. Застрелился из того же игломета. Перед смертью он пытался уничтожить записную книжку, к счастью неудачно. Книжка эта принадлежала некоему Леониду Дегтяреву, берлинцу, без вести пропавшему на территории Сибири две недели назад, гражданину Европейского Союза, выехавшему в командировку в Корсаков. Содержимое записной книжки — адреса и телефоны. Моника Догу и Вальтер Ульбрехт ван Замнер значатся в этой книжке. Значатся там и убитый у нас Федор Гриневский, и убитый вчера в Балтии Маринас Ерумс, и объявленный вчера в розыск полицией Истанбула Мадхуз Сарапи-Онад. У нас есть все основания полагать, что некая организация пытается физически устранить всех людей, чьи координаты указаны в записной книжке Леонида Дегтярева, и, вероятно, его семью. Ввиду беспрецедентной и очевидной угрозы жизням многих представителей нескольких стран, руководство вэ-эр России призывает аналогичные ведомства Европейского Союза, Балтии, Сибири, Турана, а также Сахарского Халифата, Японокитая и Индии к сотрудничеству и немедленному обмену информацией. Оперативная сводка вэ-эр России уже передана вашему ведомству и ведомствам указанных стран. Ждем вашу сводку; и просьба выслать горячие директивы не позже, чем через тридцать минут. Все.
— Спасибо, — практически сразу же ответил Шольц. — Сводка и директивы будут отосланы по готовности. Простите, меня вызывает министр иностранных дел… По вполне очевидным причинам я обязан уделить ему внимание…
Коршунович понимающе хмыкнул. Он знал, что на Шольца в ближайшее время насядут, кроме всех прочих, еще и министр внутренних дел вместе с министром юстиции. А премьер Европейского Союза не насядет только потому, что находится в Японокитае. Хотя, скорее всего, тоже позвонит.