Цицаркин склонил голову набок.
— Если вам известны координаты посадочных площадок и временной базы — зачем вы остаетесь в Алзамае и ловите нас, бестолковых? — недоверчиво спросил он. — Как-то это странно выглядит.
— Координаты нам известны всего пару часов. С того момента, когда правительство Балтии приготовило нам сводную директиву научной и внешней разведки. Сегодня вечером начинается операция по окружению и блокаде вышеупомянутых волчьих объектов. Кстати, вы в этой операции участвуете. Есть пожелания, в качестве кого?
Цицаркин и Рихард переглянулись.
— А что… есть варианты? — осторожно справился Цицаркин.
— Почему нет? — Золотых развел руками. — Вы — опытные профессионалы, наверняка с солидным практическим опытом. В операции принимают участие сибирские пограничники, собственно оцепление, и европейский мобильный спецназ, который полезет в самое пекло. Думаю, что и ваше участие в ударной группе будет нелишним. Во всяком случае, агенты Японокитая, Европы и Турана уже выразили желание поработать в этом направлении.
Цицаркин и Рихард снова переглянулись.
— Ну, раз так… — вздохнул Цицаркин. — То и мы не откажемся. В конце концов, у нас приказ подчиняться вам до завершения этого дела.
— Ну и отлично. Желаете что-нибудь добавить?
— Наше снаряжение нам вернут? — спросил Рихард.
— Конечно.
— Тогда — все.
— Степа, — обратился Золотых к одному из своих. — Вызывай Герасима, пусть проводит…
Степа что-то негромко забормотал в селектор и дверь кабинета тотчас открылась; вошел еще один безопасник.
— Ступайте с ним, — сказал Золотых.
— Ступайте с ним, — сказал Золотых. — И спасибо за сотрудничество. И рюкзачки, рюкзачки не забудьте…
* * *
Коршунович, как и уславливались, ненадолго выскочил из здания управы. Он миновал четыре патруля, пока добрался до угла Сибирской. В двухстах метрах от перекрестка располагалась чебуречная, в старом доме с подслеповатыми маленькими окошками.
Лутченко с Багратом уже сидели внутри. Коршунович кивнул им, встал в очередь за троицей каких-то трудяг, однозначно собирающихся сообразить по хмельному делу во время перерыва. Дождался, пока всем впереди отпустили кто чего желал, взял минералки и пару чебуреков и присоединился к своим ребятам за столиком. Те дожевывали чебуреки и допивали скверный кофе.
— Ну как, орлы?
— Все в норме, — тихо сказал Лутченко. — Он подсядет в нашу машину ближе к вечеру.
— С погранцами договорился?
— Да. Гарькавый соорудил приказ о прикомандировании к подразделению связи подвижной спецлаборатории в составе двух экипажей. Приказ протащен через все инстанции и, по-моему, никто ничего не заподозрил. Все будут убеждены, что лабораторщики — самые настоящие сибирские пограничники.
— Отлично. Прикрытие подготовил?
— Наспех, Вениамин Палыч. Времени нет. Да и какое тут прикрытие? Операция новая, неотработанная, бардака будет выше крыши. На бардак все и спишется.
— Ладно. До вечера в конторе не показывайтесь, Золотых — тертый филин, может унюхать неладное. О Шерифе я ему сам все расскажу. Как договаривались.
— Ясно.
— Все, — Коршунович глотнул для виду минералки, оставил чебуреки нетронутыми и торопливо направился к выходу.
«Эх, — подумал он сокрушенно. — Нехорошо Семеныча за нос водить. А ведь придется…»
И — спустя несколько секунд:
«Чертова работа…»
* * *
Золотых при виде российского коллеги заметно оживился:
— А, Палыч? Куда это ты запропастился?
— Начальству докладывался… — озабоченным тоном объяснил Коршунович.
— У нас тут новость… Довольно странная.
Коршунович и не подумал спросить — какая именно.
— У нас эксперт один пропал, Шверников. Вышел из здания, миновал два наружных патруля, и пропал. К третьему патрулю, дальше по улице, он так и не пришел. Ума не приложу, что с ним могло стрястись, тут спецназовцев сейчас больше, чем крыс в подвалах.
— А чем он занимался? — Коршунович проявил наконец-то некоторый интерес.
— Да этим самым ашгабатским биноклем… Пытался его судьбу отследить, от клонирования до сегодняшнего дня.
Золотых склонил голову набок, недовольно поморщился, а потом подозрительно уставился на коллегу.
— Чего это ты… словно ужа проглотил?
Коршунович свалился в кресло.
— Да понимаешь… еще проблемы у нас.
— У вас?
— У нас. И у тебя тоже.
Золотых сложил руки на груди.
— Так-так… Ну, и какие же у нас еще проблемы?
— Шериф пропал.
Лутченко его до сих пор ищет. Ушел с утра на базар — и тю-тю. Говорят, сел в какой-то экипаж, и его увезли.
Золотых подозрительно поцыкал зубом.
— Слушай, Веня… А вы часом не задумали какой-нибудь пакости, а? Он же ваш, россиянин?
Коршунович фыркнул:
— Ага. И накануне окружения волчьей базы убрали его к чертовой матери подальше. Чтоб он ничего не узнал и ничего не увидел. Очень умный ход.
— Гм… В самом деле, глупо, — согласился Золотых. — Но что с ним могло произойти?
— Мало ли, — Коршунович потерзал ворот рубашки. — Жарко, ч-черт… Во-первых, в городе все еще остаются агенты непримкнувших к единой программе стран и наша веселая ашгабатская команда. Во-вторых, волки. Их мы даже отследить толком не в состоянии. И в-третьих, случай. Попал под экипаж. Нарвался на жуликов и временно выпал из событий.