Первое правило спеца: если кажется, что неожиданностей не предвидится, готовься к худшему.
Только вот — как готовиться? И к чему?
«Не буду я вечером пиво пить, — решил Арчи. — Слишком уж спокойно прошли эти три года…»
Отчего он задумался об этом именно сегодня — Арчи даже не пытался понять. Но он никогда не боялся иррациональных поступков.
«Представляю, как удивится вечером Ник», — подумал Арчи, откупоривая жестянку с минералкой.
* * *
Как всегда, Лутченко оказался прав — в баре было тесно, на открытой веранде было тесно, и даже за вынесенными просто на лужайку столиками не нашлось ни одного свободного места. Пришлось подождать, к счастью недолго: нежно ворковавшая парочка аморфов допила коктейли и устремилась во тьму, к корпусам. От девчонки даже сквозь дезодорантную завесу очень однозначно и маняще пахло.
Иногда Шабанеев жалел, что служба вынуждает его в полной мере сохранять обоняние.
— А вон и наши спасатели, — буркнул Лутченко.
— А вон и наши спасатели, — буркнул Лутченко. — В самом углу. Минералку хлещут.
— Кто? — спросил Шабанеев, лениво глядя в угол. — Лабрадор?
Лутченко покачал головой.
— Нет.
Шабанеев несказанно удивился:
— Неужели нюф?
— Именно нюф, — подтвердил Лутченко.
Шабанеев только плечами передернул.
— Ну и ну! Поверить не могу. Вот этот гриб в шляпе? Сколько, ты говоришь, у него «фитилей»?
— Семнадцать.
— А трупов?
— Два. Всего-навсего два.
«Фитилями» известные ведомства называли ситуации, когда агент вынужден был идти на убийство. Высшим пилотажем считалось обойтись в конечном итоге без трупа. Иногда такое случалось.
Редко.
А теперь Шабанеев видел перед собой человека, который сумел всухую обставить полтора десятка «фитилей»! И этот человек а) — был ньюфаундлендом, и бэ) — последнее время работал спасателем на пляже!
Немыслимо. Шабанеев пребывал в абсолютной уверенности, что известные ведомства кадрами не разбрасываются.
— Между прочим, — глубокомысленно заметил Лутченко, — он восемьдесят восьмой в линии.
— А, — догадался Шабанеев. — Вот почему его отпустили! Наследника рожать?
Лутченко поморщился.
— Простой ты, Ваня, как грабли. Тебя к людям нельзя на иглометный выстрел подпускать.
— А меня и не подпускают, — беспечно отозвался Шабанеев. — Я все больше со зверушками в вычислительном центре. Какие уж тут люди? Кстати, наследника-то он родил или как?
— Родил, — буркнул Лутченко и тут же задумался над своими словами. — То есть, не сам конечно, родил. Одна дама помогла. Очаровательная такая нюфка.
— Ну, спасибо! — с каменным лицом сказал Шабанеев. — А то я уж подумал, что он единолично. Из бедра, так сказать.
Лутченко глубоко вздохнул.
— Слушай, шеф, — Шабанеев внезапно перескочил на другую тему. — А у тебя лично «фитили» когда-нибудь случались?
Спустя секунду он уже жалел о заданном вопросе, потому что у Лутченко вдруг сделались белые глаза.
Наверное, это трудно — убивать людей. И еще труднее не сойти после этого с ума. Шабанеев никак не мог поверить, что до биокоррекции на Земле люди резали людей пачками и ничего особенного при этом не испытывали. Ни-че-го. Но и люди тогда были немного другими. Еще с геном хищника, пресловутым волчьим геном в ДНК.
— Один фитиль был, — мрачно сказал Лутченко. — Я думал, ты удосужился посмотреть мою послужную карту в этом своем вычцентре.
«Значит, и труп был, раз он так мрачен, — заключил Шабанеев. — М-да. Зря я спросил, все-таки»
Паузу развеял официант — курчавый остролицый парень-пудель. Шабанееву вдруг нестерпимо захотелось плюнуть в эту напомаженную подобострастную рожу.
— Что будем заказывать?
Но даже вот этого хлыща Шабанеев вряд ли смог бы так просто убить. Разве только при «фитиле». И только небо знает, сколько бы потом с Шабанеевым возились конторские психологи.
И только небо знает, сколько бы потом с Шабанеевым возились конторские психологи.
— Кофе, — сказал Лутченко. — И еще я бы съел чего-нибудь. Салатик, там, шашлычок. Ты будешь, Вань?
— Буду.
Официант быстро записал заказ в потрепанный блокнот и испарился в сторону бара.
«Вот, кстати, что еще странно, — отстраненно подумал Шабанеев. — Ген хищника мы в себе извели, а мясо есть так и не отучились…»
Спасатели — нюф и лабрадор — лопали креветки в шахламе и горячо о чем-то спорили, не замечая взглядов, которые кидали на них Лутченко и Шабанеев. То есть, казалось, что не замечая.
Официант еще не успел принести заказ, когда нюф внезапно исчез. Между столиками гурьбой протопала патлатая молодежь, на миг, всего на миг заслонив столик спасателей. Когда молодежь втянулась в настежь распахнутую дверь бара, нюфа за столиком уже не было. Лабрадор скалился, и цинично жевал креветки. На Шабанеева и Лутченко он глядел открыто и насмешливо.
— Привет, ребята, — обратился к ним нюф-спасатель. Он стоял за низкой оградкой веранды, и Шабанеев совершенно не отследил момент, когда он здесь очутился.
Профессионал. Никуда это не деть. Как говаривал старик Павел Борисыч Крайнюков, институтский тренер по футболу, скорости не было и не будет, а мастерство не пропьешь. Этот парень на спасательских хлебах явно следил за формой. То-то минералку потягивал за своим столиком, а не пиво, как все нормальные люди. Ну кто, скажите на милость, жарким летним вечером на море станет пить с креветками минералку, а не пиво, кроме маньяка или профессионала?