Нескольких месяцев Оуэну хватило, чтобы покорить Сашино сердце. Саша не стала спрашивать, откуда Мерри знает о болезни брата, что, по мнению последней, было большой удачей. Близнецы тщательно скрывали свой дар от окружающих.
Мерри, все еще одетая в спортивный костюм, стояла на коленях.
Опустив ладони на пол, она подползла к братишке, из ручонки которого уже торчала игла капельницы. Сестры знали, что пока парамедики вводят ему в кровь обычный раствор глюкозы. Это делалось на тот случай, если ребенку срочно понадобится какое?то лекарство. Ручка Оуэна была маленькой, будто кукольной, а кожа — нежной и прозрачной, и столпившиеся в кухне близнецы и Дрю радовались тому, что он, по всей видимости, не ощутил грубого вторжения иглы в тонкую, как паутинка, вену.
— Сегодня в школе я целый день видела, как его рвет, — повторила Мередит.
Ей не надо было объяснять сестре, каким образом, находясь в школе, она увидела, как тошнит маленького братишку. Но она не могла знать, что будет после этого. Будущее могла видеть только Мэлли. Одним из противоречивых осложнений, сопровождавших дар , было то, что, когда речь шла об очень близком человеке, Мэлли лишь в самый последний момент осознавала катастрофичность ситуации. А иногда ей и вовсе ничего не «показывали». Впрочем, видения ничем не напоминали домашнее кино с его четкой последовательностью событий. Они скорее были похожи на мутные слайд?шоу, бич студентов?биологов.
Внезапно стоящая рядом с сестрой Мэлли обмякла.
Дрю, вслед за всеми протиснувшийся в кухню, бросился к ней, распознав моментальный транс, обычно сопровождавший дневные грезы. Но Мэллори уже приходила в себя. Кроме Дрю, никто ничего не заметил.
— Сиоу, — сообщила Мэллори, обращаясь к Мерри на их языке.
Это означало «боль» или «тревога». Она увидела руку, вытиравшую подбородок Оуэна, которого рвало так обильно, что он в конце концов потерял сознание. По какой?то загадочной причине в этом ласковом жесте ощущалось нечто зловещее.
Ко всему прочему, приступ рвоты был отображен как уже происшедший!
Видение Мэллори сообщило ей, что это был не последний раз. Это еще повторится .
Она хотела поподробнее рассказать об этом Мерри, но тут подала голос женщина?парамедик.
— Он приходит в себя, — тихо произнесла она. — Мы забираем его в больницу.
Мерри и Мэлли переглянулись.
Каждая из них слышала отголоски мыслей сестры. Обеих волновал вопрос, не является ли обморок Оуэна признаком того, что и он наделен теми же ужасающими способностями, что и они. Хуже того — а вдруг у этого малыша, родившегося так поздно, что они чувствовали себя скорее его тетушками, чем сестрами, начинается грипп? А вдруг у него обнаружится какая?то жуткая болезнь, которая навеки разлучит их с братом? Ни близнецы, ни Адам не ожидали, что полюбят Оуэна так безоглядно, на грани помешательства. Но Оуэн покорил их всех, и они соперничали за право быть его любимцем, наперебой стараясь завоевать сердечко малыша.
— Я тоже поеду, — заявила Карла, натягивая свою оранжевую куртку. Она понюхала рукав. — Вот черт! Воняет дымом. Жаль, что девчонки с работы, после того как выходят покурить, не вешают свою одежду куда?нибудь в другое место.
Услышав это, Мэлли с облегчением вздохнула. По крайней мере, Карла не курит у них в доме, если только она не пытается замести следы. Сестры и раньше замечали, что от Карлы пахнет табаком. Но больше всего они опасались того, что она оставляет Оуэна без присмотра, чтобы выскочить на заднее крыльцо и перекурить.
— Подожди! — воскликнула Мерри, когда Карла нашла сумку и собралась покинуть дом вместе с парамедиками. — Он мой брат.
— Но чем ты можешь помочь? — с высоты своего профессионализма поинтересовалась Карла. — Тебя здесь не было, когда его стошнило. Ты не сможешь описать его состояние ни маме, ни врачам. Кроме того, ты что, собираешься оставить Адама одного?
— Вряд ли, — отозвалась Мэллори. — Пожалуй, ты права.
— Просто я считала, что поехать должна одна из нас, — упорствовала Мерри.
— Просто я считала, что поехать должна одна из нас, — упорствовала Мерри.
— Мы можем взять только одного человека, — сообщила им врач.
Медики уже укрыли Оуэна и бережно переложили его на синие пластиковые носилки с ремнями, застегнув их поперек груди и бедер малыша.
— Сесс я ! — заплакал он, окончательно проснувшись и заметив девочек.
Так он называл обеих сестричек. Оуэн всхлипывал, но его щеки оставались сухими. Он попытался сесть.
— Пока?пока, Оуэн, — попыталась утешить его Мерри. — Ты с Карлой поедешь к маме.
— Он так обезвожен? — спросила Карла у парамедиков. — Он даже плакать не может.
— Это действительно так, — мягко произнес врач. — Ночь ему придется провести под капельницей.
— А я?то удивлялась, почему у него сухой подгузник, — протянула Карла.
— Ты удивлялась? — снова вмешалась Мерри. — Разве ты не знала?
— Если заболел маленький ребенок, с выводами спешить нельзя, — резко ответила Карла. — Они могут спокойно играть, а уже через минуту тяжело заболеть. И тогда за ними надо наблюдать. Я заметила, что с малышом что?то не так, и начала следить за тем, сколько подгузников он намочит. Но других явных признаков обезвоживания у него не было. А я в этом разбираюсь. Я, в конце концов, профессионал!