— Потише, потише, не беги!
Она оглянулась на него и замедлила шаги аж на целых три минуты.
— Потише, потише, не беги!
Она оглянулась на него и замедлила шаги аж на целых три минуты. А затем соблазны все новых замечательных видов, открывающихся взгляду по мере дальнейшего продвижения по улице, снова погнали ее вперед. Она мчалась, совершенно забыв о Малькольме, пыхтящем за нею со всем их багажом по переполненной людьми улице. Малькольм сдерживался, не окликая ее. Он ехидно размышлял над интересным вопросом: сколько же времени понадобится Марго, чтобы понять, что у нее не все в порядке с ориентированием?
Она вошла в круто сворачивающий проулок у самого края Колизея. Если бы она чуть лучше припомнила его инструкции, то поняла бы, что двинулась неверной дорогой. Но Малькольм не стал вмешиваться. Ему было забавно смотреть, с каким благоговейным изумлением и страхом она разглядывала гигантский фасад большой арены.
Снаружи вдоль фасада тянулся ряд одноэтажных домишек. В них теснились лавочки, в которых продавалось все на свете, от огромных корзин до маленьких горячих колбасок. Владельцы лавок жили тут же, наверху, в мезонинах этих домиков. Возле каждой лавки виднелись проходы внутрь Цирка. Они вели к сиденьям, расположенным на уровне арены прямо за стеной подиума.
Оттуда ступени вели на второй и третий ярусы трибун. Там длинные каменные сиденья центральной секции переходили в деревянные скамьи, окружающие полукруглый конец арены. Высоко над головой, еще на три этажа выше, поднимались колоннада и деревянные арки, которые венчали оконечность арены.
Марго шла, задрав голову, разглядывая красоты наверху, и то и дело натыкалась на гуляющих римлян. Те ухмылялись и обменивались репликами.
— Сразу видно, этот варвар впервые в городе.
— Интересно, из какого забытого богами угла вылез этот обормот?
— Держу пари, у него сейчас глаза на лоб выскочат от удивления!
— Эй, дорогуша! Ты только взгляни на этого молодого варвара! С ним у тебя может совсем неплохо получиться! — Эта последняя реплика была брошена в адрес женщины в короткой тунике, стоящей неподалеку на углу как бы без дела. Женщина тут же стала зажигательно стрелять глазками в пальмирского «юношу». Но увлеченная разглядыванием арены, Марго миновала проститутку, не заметив.
Малькольм подмигнул разочарованной даме.
— Может, в другой раз? — бросил он ей на латыни.
Женщина засмеялась:
— А что, у тебя хватит денег мне заплатить? А может, у него как раз и не хватает, потому и убежал?
Малькольм ухмыльнулся в ответ:
— Мне-то ты очень даже по вкусу. Но кто знает, что любят пальмирцы? Может, овец?
Проститутка прямо зашлась хохотом. Тут же поделилась удачной шуткой молодого раба со своей коллегой, болтающейся поблизости. Несколько римлян тоже захохотали, услышав эту достойную шутку.
А Марго, совсем забывшись, брела вперед, сопровождаемая добродушными насмешками. Она без труда нашла Остийскую дорогу. Но при этом так отвлеклась на разглядывание диковинных видов по сторонам, что совсем не заметила знаков на домах в том месте, где дорога поворачивала к западу. Дальше Марго совершила классическую ошибку, выбрав не тот проулок в месте разветвления улицы. Она была слишком очарована попадающимися по дороге многочисленными лавками и лавчонками.
Малькольм, обливаясь потом под тяжестью их багажа, тем не менее позволил ей пройти весь путь до конца Ардетинской дороги. Когда впереди стали отчетливо видны Ардетинские ворота города, девушка наконец остановилась, растерянно и непонимающе озираясь по сторонам. Кончилось тем, что она умоляюще посмотрела на Малькольма.
— Где это мы?
Он с трудом переводил дыхание.
— Это ты мне лучше скажи, где мы.
Марго широко распахнула красивые зеленые глаза.
— Ну, ладно, где мы? Только не говори, что мы заблудились. Я-то думала, что ты хорошо знаешь Рим.
Я-то думала, что ты хорошо знаешь Рим.
— Я — знаю. Я совершенно точно знаю, где мы сейчас находимся. Мы примерно в сотне метров от Ардетинских ворот на южной окраине Рима. Черт-те на каком расстоянии, должен добавить, от нашей таверны.
«А почему же ты ничего не сказал?»
— Марго, а у меня было создалось впечатление, что лондонский опыт тебя кое-чему научил. И что, я оказался не прав?
У Марго хватило совести густо покраснеть.
— Всегда смотри, что ты делаешь. Он произнес это тихо, но с такой внутренней силой, что девушка потупилась.
— Я ни за что не поверю, что Свен Бейли тренировал тебя несколько недель и за все это время ни разу не упомянул эту первую для разведчика заповедь выживания.
Марго покраснела еще гуще.
— Но ведь ничего страшного не случилось. Нас не надули, и вообще ничего неприятного не произошло.
Он мог бы ей объяснить, что это она никак не пострадала, не она ведь несла все эти тяжести лишние мили по жаре. И потому уж никак не ей судить, какой ущерб нанесла ее ошибка. Но поскольку он сознательно пошел на эту жертву, решив дать ей предметный урок, то не стал жаловаться.
— Да, пока еще ничего не случилось. Но ты должна быть внимательнее, Марго. Все, что ты делаешь — и даже то, что не делаешь, — имеет свои последствия. Когда ты станешь разведчиком, рядом уже не будет меня или кого-то, кто исправит твои ошибки.