Выйдя из комнаты — оба репортера этого и не заметили — Мазур спустился вниз. Заглянул в кухню. Мистер Джейкобс восседал на своем обычном месте — ну конечно, никакой не супершпион, а самый безобидный алкаш?тихуш?ник… Завидев Мазура, он с отточенным изяществом повторил неведомо в который раз свой коронный номер, плеснув в высокий стакан
сначала рому, потом колы и глядя мутными глазами, протянул руку:
— Безобразие, Ричард. Сущее безобразие. Мы с вами так и не выпили еще ни разу…
— В самом деле, безобразие, — весело сказал Мазур, взял у него стакан, приподнял на уровень глаз: — Ваше здоровье!
И в три глотка выцедил жуткую смесь, дружески кивнул и решительно вышел из дома. Уже не глядя на безнадежно торчавших вокруг грузовика орлов?путчистов, зашагал по улице к дому Лаврика. Все здешние воспоминания, впечатления, события и лица уже улетучивались из его сознания, как сон, потому что дело было кончено, цель оказалась достигнута, переворот сорван, и уже не имело ни малейшего смысла думать, как доберутся до берега те, с моторок, как будет выпутываться отпущенный на свободу Аристид и кому именно он толкнет Райскую долину. Все кончилось, и никого из них он никогда уже не увидит, в том числе и бесшабашную принцессу, ничуть не похожую на героиню сказок.
Черт знает что, подумал он лениво. Ни единого трупа, ни единой переломанной конечности. Сначала на Пасагуа, потом здесь. Курорт, а не командировка. Жаль, что в третий раз подобной благодати, чует мое сердце, уже не выпадет — не бывает такого везения… Иначе, того и гляди, мир перевернется.
Навстречу ему катили два открытых джипа, битком набитые полицейскими с винтовками наготове — а следом поспешал один из здешних броневичков, представлявших собой половину здешних бронетанковых сил, рухлядь неописуемая с точки зрения человека, привыкшего к более современному оружию.
Мазур не оглянулся посмотреть на происходящее. И это уже не имело значения, плевать теперь, кто именно вызвал полицию и что ей напел. Майк с компанией наверняка отделается легким испугом, как?никак они ничего не успели тут наворотить, никто не будет устраивать шумный процесс, их попросту вышлют с первым же отходящим судном… Ну и черт с ними.
У дома Лаврика стояло знакомое такси, и задняя дверца была приглашающе распахнута.
.. Ну и черт с ними.
У дома Лаврика стояло знакомое такси, и задняя дверца была приглашающе распахнута. Мазур ускорил шаг.
* * *
«ТАСС. Флоренсвилль. На прошлой неделе в этой маленькой островной республике, бывшей британской колонии, была сорвана попытка государственного переворота. Реакционные круги, недовольные прогрессивными экономическими реформами, объявленными президентом Аристидом, в тесном альянсе с зарубежными разведцентрами наняли группу белых наемников во главе с небезызвестным авантюристом Майклом Шором. Здоровые силы республики, последовательно боровшиеся с ликвидацией последствий колониализма и происками империалистических держав, вовремя предотвратили путч, обезвредив мятежников».
* * *
…А поскольку планета наша все же маленькая и тесная, с чем очень многие согласятся, через двадцать с лишним лет, в гостиничном номере, в далекой и чужой стране, лениво перебиравший каналы спутникового телевидения контр?адмирал Кирилл Мазур внезапно наткнулся на передачу, которую едва не «пролистнул», но вовремя узнал главного героя…
Майкл Шор, раздобревший, седой, благообразный, давно уже отошедший от дел и обитавший где?то скромным пенсионером, давал интервью красивой, глуповатой на вид блондиночке с голыми плечиками и улыбкой на сорок четыре зуба. Подробно и со вкусом живописал, как он штурмовал дворцы и парламенты, свергал президентов и отправлял в политическое небытие премьер?министров — одним словом, откровенничал со спокойным хвастовством человека, знающего, что за спиной у него нет не закрытых уголовных дел, и можно без последствий покрасоваться.
А под конец блондиночка, взиравшая на своего визави с неприкрытым восхищением, все же сообразила спросить:
— И что же, Майкл, вы так никогда и не терпели поражений?
И вот тут благообразного старичка тряхнуло — но определить это мог только Мазур, ведущая, дуреха, определенно ничего не заметила. Но Мазур?то видел, как полыхнули глаза у состарившегося авантюриста. И прекрасно понял ту интонацию, с которой отставной головорез протянул:
— Ну, справедливости ради… Один?единственный раз.
— Расскажите! — взвилась блондиночка.
— Не стоит, я думаю, — сказал Майкл, улыбаясь почти так же ослепительно. — Понимаете, история крайне загадочная и запутанная, я до сих пор ее не вполне понимаю…
И он не врал, определил Мазур, он нисколечко не врал. Блондинка что?то еще чирикала — интересовалась компетентным мнением профессионала о какой?то прогремевшей заварушке — а Мазур, плеснув себе виски без всякой содовой, еще долго ухмылялся в блаженной ностальгии. Двадцать лет, повторял он про себя злорадно. Двадцать лет. Два десятилетия этот хмырь долбаный должен был ломать голову, вновь и вновь восстанавливая в памяти беспроигрышное, казалось бы, дело. И всякий раз не находил ответа. Не мог понять, почему все рухнуло и кто над этим поработал. И эта заноза будет Бешеного Майка мучить до гробовой доски…