— Парни…
Незнакомец спокойно поднял ладонь:
— Простые правила, Дикки. Ты не валяешь дурака и не притворяешься безобидным туристом. Если будешь продолжать в том же духе, чувствительно получишь по организму, а если и тогда не уймешься — словишь вовсе уж болезненно. Ты понял правила?
— Понял, — угрюмо сказал Мазур.
Не следовало нарываться. И так верилось, что слов на ветер этот субъект не бросает.
— Вот и отлично. Как тебя зовут, мы знаем. А меня зовут Мистер Никто.
— Джон Доу, что ли? — рискнул Мазур.
— Это скверная шутка, Дикки.
Шуточка была и в самом деле не особенно и добрая. Так уж издавна принято у американских полицейских и медиков: труп, чью личность пока что установить не удалось, или находящийся в бессознательном состоянии столь же не идентифицированный пострадавший до более детального выяснения именуется в официальных документах «Джон Доу». Если это мужчина, разумеется. Женщину обозначают как «Джейн Доу».
— А что, шутить тоже нельзя? Извините, вы не предупредили.
— Шутить не стоит. Не будем тратить драгоценное время, — сказал Мистер Никто. — Дальнейшая беседа будет протекать просто: вопрос — ответ, вопрос — ответ. Без шуточек, пустословия и, самое главное, без вранья и уверток. Если все пройдет по такому именно сценарию, мы улетим, а ты останешься с этой порнографической шушерой целый и невредимый. Ты понял правила?
— Понял, — сказал Мазур.
Незнакомец огляделся и моментально принял решение:
— Пошли вон туда, под навес. Не так жарко будет.
Пожав плечами, Мазур первым направился к хлипкому навесу.
— Забился в безопасное местечко пережить трудные времена?
— Пожалуй, — сказал Мазур.
Под навесом стояло превеликое множество пластмассовых стульев. Усевшись на ближайший, Мистер Никто кивнул Мазуру:
— Садись, Дикки, разговор в пару минут не уложится…
Прежде чем Мазур сел, второй бесцеремонно его охлопал, явно в тщетных поисках оружия, а потом поместился за спиной. Мистер Никто заложил ногу на ногу, сунул сигарету в рот и сказал небрежно:
— Кто ты такой, мы, как видишь, прекрасно знаем. Что до нас, то мы просто?напросто мальчики на посылках. Есть такая категория наемных работников, в нее вписывается превеликое множество самого разного народа. Но суть, в общем, одна. Мальчики на посылках. Нам поручили с тобой потолковать, и мы не поленились прилететь. Предупреждаю сразу, чтобы не осталось ни малейших недомолвок: мы, как ты уже, должно быть, просек — посыльные особого рода. Не лирические записочки доставляем от кавалеров к дамочкам и не пиццу развозим. У нас гораздо более серьезная контора, и задачи, соответственно, гораздо более серьезные, чем у разносчиков пиццы. Да и хозяин, скажу тебе по секрету, очень серьезный. В том смысле что все его поручения полагается выполнять в сжатые сроки и очень скрупулезно, от сих и до сих. Если мы подведем хозяина, чего?то не выполним, выполним не в полном объеме или напортачим, хозяин будет в ярости.
Такие провалы, к гадалке не ходи, заканчиваются для провинившихся купанием в каком?нибудь тихом заливчике с увесистыми бетонными ластами на нижних конечностях. Или чем?нибудь другим не менее унылым — а то и гораздо более мучительным. Понимаешь, что отсюда вытекает? То, что мы не можем позволить себе роскоши напортачить или выполнить поручение наполовину. И поскольку у человека нет более близкого создания, чем он сам, мы с приятелем думаем в первую очередь о себе. Все твои неудобства, которые могут возникнуть от твоего нежелания сотрудничать, нас совершенно не трогают. В том числе и то, будешь ты жив или станешь мертвым. Мне уже приходилось переселять людей на тот свет — и, подозреваю, еще придется… В общем, шутки кончились, а виляния, увертки и ложь недопустимы. Уяснил?
— Уяснил, — сказал Мазур.
— Серьезно?
— Серьезно.
— Сразу видно делового человека с некоторым жизненным опытом… — одними губами усмехнулся Мистер Никто. — Увертюра кончилась. Началось представление. Просьба у нас к тебе небольшая, довольно легко выполнимая и совсем несложная. Я представления не имею, кто рванул вашу «Викторию», но меня такие подробности и не интересуют… У меня другая задача. Мне нужно, чтобы ты привел нас к Бешеному Майку. Быстро и не петляя, по прямой линии.
— А зачем?
— Мы его вежливо попросим забыть о своих планах и убраться отсюда к чертовой матери.
— Парни, я не шучу и не виляю, — сказал Мазур. — Я вас попросту ориентирую в ситуации. Насколько я знаю Майка, он вряд ли вас послушает. Уж если он взял деньги и наметил дело…
Мистер Никто прервал:
— Вот это уже не твоя забота, Дикки. У тебя об этом не должна болеть голова. Это уже наши проблемы. От тебя, повторяю, требуется одно: привести нас к Майку. Он, как любой на его месте, где?то залег на дно. И ты должен знать, где. У вас, сто процентов, подобное было обговорено заранее, укрытия намечены, пути отхода продуманы… Я же не считаю его сопляком — и тебя, кстати, тоже — я к нему серьезно отношусь. И в жизни не поверю, что ты не знаешь, где он. Ты у него — правая рука…
— Почему вы так решили?
— Резонный вопрос, — не удивившись и не возмутившись, кивнул Мистер Никто. — Помнишь парня по имени Уолли? Ты никак не мог его забыть, слишком мало времени прошло… Мы с ним поговорили по душам, и он выложил все, что о тебе знал.