Судя по лицам тех двоих, его моментально узнали.
— Черт возьми, кого я вижу! — возопил Близард. — Пришел все?таки? Вот и молодец… слушай, я что?то запамятовал, как тебя…
— Ничего удивительного, я не представился, — сказал Мазур, присаживаясь рядом с блондинкой согласно ее недвусмысленному жесту. — Дик Дикинсон. Странствующий моряк.
Эффектные девицы, уже определенно поддавшие, наперебой принялись выкрикивать свои имена, которые Мазур не особенно и запоминал, а мрачный тип, не переставая жевать, ограничился поклоном. Вряд ли он выпендривался именно перед Мазуром — судя по первым наблюдениям, просто?напросто таким уж уродился нелюдимым.
Без церемоний перегнувшись через колени одной из девиц, Гай сунул ему в руку полный бокал и жизнерадостно поинтересовался:
— Ну что, надумал? Предложение в силе.
— Запросто, — сказал Мазур.
— Вы о чем? — вклинилась блондинка.
— У меня, если ты помнишь, рулевой выпал из игры. Вряд ли Дик окажется хуже, у него вид добропорядочный…
— Ну?ну, — загадочно ухмыльнулась блондинка. — Желаю удачи, ребята. Сама бы сплавала…
— Кристина! — воскликнул Гай совершенно серьезно, молитвенно сложив руки на груди. — Ты же знаешь, на что я готов…
— А шиш тебе, — безмятежно выпалила блондинка.
Ну, предположим, она не «шиш» произнесла без запинки розовыми губками, а нечто гораздо покруче, настолько смачное, что оно нисколечко не вязалось ни с роскошным кабаком, ни с титулом светлости, которым ее отчего?то наградил метрдотель. Однако все приняли это как должное, никто и ухом не повел — должно быть, притерпелись.
Блондинка Кристина протянула руку и указательным пальцем легонько постучала Мазура по нижней челюсти:
— Дик, верни челюсть на место. Неужели я тебя, бедняжку, шокировала? Это странствующего?то моряка? Я в наивности своей полагала, что вам и черт не брат… — И звонко, искренне расхохоталась: — Честное слово, у тебя вид сконфуженный. Ах ты лапочка… Неужели существует еще добродетель?
Мазур постарался придать себе равнодушный вид. Он уже понял, что столкнулся с созданием взбалмошным и своенравным, капризнее некуда — и не конфузился (еще чего не хватало!), просто не мог с ходу выбрать подходящую линию поведения. Нужно было на нее настроиться, фигурально выражаясь, поймать ветер…
— Ну, не надувайся. — Кристина положила ему руку на колено. — Я, просто?напросто, очень трудный ребенок. Маму почти не помню, отец воспитанием не занимался, откровенно говоря, все прочие сюсюкали и высоких требований не предъявляли. Вот и получилось чудовище, своенравное и дерзкое… Давай я тебе еще налью, а то робкий ты какой?то, ничуть на моряка не похож — и ходишь не враскачку, и табаком жевательным не плюешь по углам, и рома не требуешь громогласно, и коленкой ко мне не прижимаешься.
Вот и получилось чудовище, своенравное и дерзкое… Давай я тебе еще налью, а то робкий ты какой?то, ничуть на моряка не похож — и ходишь не враскачку, и табаком жевательным не плюешь по углам, и рома не требуешь громогласно, и коленкой ко мне не прижимаешься… — и тут же сама непринужденно прижалась бедром, посмотрела внимательно: — Хорошо хоть, в краску тебя не бросает, иначе не знала бы, что и делать… Ничего, что мы так тесненько сидим? Вот и молодец…
Она была красивая, спасу нет, но Мазур всю сознательную жизнь пребывал в убеждении, что девиц такого типа допрежь всякой лирики следует вдумчиво высечь — не в смысле эротических извращений, а в самом утилитарном. Иногда помогает, но чаще всего — черта лысого…
— Ну так как? — спросила она с любопытством, подливая ему в бокал. — Шокирую я тебя?
— А хочешь?
— Не знаю, — пожала она голыми плечами. — Забавляюсь вот… В тебе, по?моему, есть нечто непорочное, а это занятно…
— Это в морском бродяге?то? — усмехнулся Мазур.
— Дик, у непорочности столько видов, подвидов, разновидностей и категорий, что перечесть нельзя… Бесчисленное множество. Со шлюхами хороводился?
— Да, в общем, было дело…
— Людей убивать приходилось?
— Ну, как тебе сказать…
— Значит, приходилось, — уверенно сказала Кристина. — И спиртное, конечно, лакал до посинения, тут и гадать нечего… И что, ты решил, будто этот кратенький список банальных пороков тебя испортил? Говорю же, у непорочности столько обличий… И чем?то таким от тебя определенно веет, поверь опытной девушке, ужасному невоспитанному созданию…
— Это плохо?
— Наоборот, это ужасно интересно. Обычно ко мне прибивает течением гораздо более примитивных и потому неинтересных индивидуумов. Вроде вот этого, — она показала подбородком на что?то усердно жевавшего угрюмого типа. — Плоский, как сковородка, убила бы… Но приходится улыбаться.
— Почему?
— Отец хочет, чтобы я за него вышла. Я, конечно, и не подумаю, но какое?то время придется терпеть и улыбаться…
— Послушай, ты кто? — напрямую спросил Мазур.
— А ты не знаешь? — прищурилась она как?то вовсе уж загадочно.
— Представления не имею.
— Серьезно?
— Абсолютно.
— Ты вообще откуда?
— Из Австралии.
— Душа отдыхает… — призналась она, мечтательно жмурясь. — А ведь ты, похоже, не врешь… Будто меня не знаешь. Совсем интересно. Я тебя не отпущу, точно. Когда еще выпадет такой случай, феномен этакий…