Отпустив стойку, дернул проволочное кольцо на прочном шнурке. Бабахнуло, запахло сгоревшим порохом, высоко в небе распустились пять ослепительно?белых огненных комков и по дуге медленно поплыли в низ. Они еще не успели потухнуть, как Мазур запустил новую, за ней — третью, и так далее, как автомат.
Выхватил ракету из кармашка жилета и дернул кольцо. Запрыгнул в кабину, моментально вывернул карманы остальных жилетов. Высоко над водой вытянулась еще одна цепочка огней, прекрасно различимых даже при ярком солнечном свете.
Время ползло мучительно медленно. Ракет больше не было, а он пока что не мог определить, заметили его на судне, или нет. Впавшее в пессимизм воображение подсовывало унылые картины одна хуже другой: вахтенный оказался недотепой и проморгал, рулевой смотрит в другую сторону, или корабль, такое тоже случается, идет на авторулевом, и никто не смотрит по сторонам… А то и вовсе, контрабандисты, спешащие по своим делам и не склонные отвлекаться на сигнал бедствия…
Ага! Не осталось никаких сомнений — дымок перемещался в его сторону! Он помаленьку рос, двигаясь по прямой линии…
«А ведь у нас еще многое впереди», — обрадованно сказал себе Мазур и на радостях, с хрустом свернув пробку дорогого вискаря, позволил себе добрый глоток.
Примерно через двадцать минут — гидроплан накренился так, что это было еще не опасно, но создавало неудобства — Мазур, не сводивший глаз со своих неизвестных спасителей, начал ощущать некий душевный дискомфорт, и чем дальше, тем ему становилось неуютнее.
Кабельтовых в трех от самолетика застопорил ход боевой корабль, натуральнейший фрегат типа «Линдер» британского производства. Вообще?то их покупали и строили по лицензии еще несколько стран, но Мазур уже отчетливо разглядел за кормой британский «Юнион Джек». «Линдер», никакого сомнения, характерно приподнятая носовая часть, внушительная башня артиллерийской установки — сто четырнадцать миллиметров, к гадалке не ходи и в справочниках не ройся — классическая линдеровская надстройка, труба, радарная башенка, зенитный автомат на корме. Корабли этого типа непременно оснащаются легким вертолетом, но его не видно, определенно пребывает в кормовом ангаре…
Приятная встреча, спасу нет. Особенно учитывая профессию Мазура и его постоянную прописку. Ага, спускают лодку, вот она уже отвалила от серого борта…
А, собственно, к чему уныние? Коли нет ни облавы, ни погони? Наоборот, следует проявить самый неподдельный энтузиазм и от радости прыгать на голове — как и полагается правильному австралийскому парню, спасенному морячками матушки?Британии. Родные люди, можно сказать! Братишечки! Радоваться надо!
Осознав эти нехитрые истины, Мазур заорал что есть мочи, махая в воздухе свободной рукой. Моторка целеустремленно неслась к нему. Пять человек в классической тропической униформе «ройял нэви»: белые шорты и рубашки, белоснежные гольфы и знаменитые британские колониальные шлемы. У того, что восседает на носовой банке, на черных погонах тоненькая золотая загогулина — уоррент?офицер, ихний унтер. Ну, конечно, они должны были издали разглядеть самолетик в мощную оптику, ради такого мирного пустяка никто не пошлет на шлюпке офицера…
Моторка подошла вплотную. На Мазура таращились с беззаботным любопытством. У одного из матросиков, правда, был при себе автомат, но это еще ничего не означало — обычная практика для любого военного флота, мало ли что…
— Ребята! — заорал Мазур с неподдельным энтузиазмом, стараясь приправлять речь самыми что ни на есть австралийскими оборотами. — До чего я вам рад, спасу нет! У меня тут, сами видите, неприятность получилась…
Унтер, глядя на него с тем снисходительным выражением, какое и должен придать себе морской волк при виде подобного штафирки, пробурчат с хваленой британской невозмутимостью:
— Оригинальное место вы, сэр, выбрали для посадки.
— До чего я вам рад, спасу нет! У меня тут, сами видите, неприятность получилась…
Унтер, глядя на него с тем снисходительным выражением, какое и должен придать себе морской волк при виде подобного штафирки, пробурчат с хваленой британской невозмутимостью:
— Оригинальное место вы, сэр, выбрали для посадки…
— Если бы я выбирал, — сказал Мазур. — Авария случилась…
— Давно?
— С час назад, не больше. В толк не возьму, что стряслось.
Бесстрастно глядя на него, унтер сказал:
— Вы, может быть, не знаете, но у вас чертова уйма пулевых пробоин по правому борту…
Глазастый, с неудовольствием подумал Мазур. Ну конечно, глупо было думать, что военный человек не разберется с ходу в характере пробоин, тем более что они бросаются в глаза, как балерина при полном параде на палубе авианосца…
Хорошо, что оставил револьвер в кабине. Вряд ли они будут самолетик обыскивать. С какой стати? Вокруг — международные воды, у них наверняка нет прямого приказа. Военные всего мира полицейские обязанности выполняют с превеликой неохотой, не раньше, чем получат недвусмысленный приказ. А думать они вольны, что угодно, черт с ними…
— Вы намереваетесь перейти на лодку, сэр, или собираетесь остаться? — поторопил унтер. — Ваш самолет скоро потонет, невооруженным глазом видно…