И тут звонит телефон.
Эмма слышит звонок, уже дойдя до середины коридора. Думает, не вернуться ли бегом и не взять трубку… но она и так уже опаздывает, да и наверняка это мама или сестра, звонят узнать, как прошло собеседование. Она слышит, как в конце коридора открывается лифт. Бежит, чтобы успеть, и двери лифта закрываются именно в тот момент, когда включается автоответчик…
— «…оставьте сообщение после сигнала, и я вам перезвоню».
— Привет, Эмма, это Декстер. Что я звоню? Я тут на станции рядом с родителями, только что был у мамы и… вот, хотел спросить, что ты сегодня вечером делаешь. У меня билеты на премьеру «Парка Юрского периода»! Вообще-то, думаю, сам фильм мы уже пропустили, но как насчет вечеринки в честь премьеры? Только ты и я? Там будет принцесса Диана, а я помню, как ты любишь всяких знатных персон. Извини, это я, конечно, издеваюсь… если ты сейчас слушаешь. Возьми трубку, Эмма. Пожалуйста, пожалуйста, возьми. Тебя нет дома? Ах да… я вспомнил, ведь у тебя сегодня свидание. С крутым парнем, а? Что ж, повеселись как следует, а потом позвони, когда вернешься… если вернешься. Расскажешь, как все было. Нет, правда, позвони мне как можно скорее… — У него срывается голос. Он делает глубокий вдох и продолжает: — Просто у меня был на редкость дерьмовый денек, Эм.
— Голос его дрожит. — Кажется, я только что сделал что-то очень, очень плохое. — Надо бы повесить трубку, но он не может. Он хочет увидеть Эмму Морли, чтобы покаяться в своих грехах, но она на свидании. Растянув губы в улыбке, он добавляет: — Позвоню тебе завтра. Хочу знать всё в подробностях! Уцелели ли мужские сердца.
Он вешает трубку. Уцелеет ли его сердце?
Рельсы дребезжат, он слышит гул приближающегося поезда, но не может ехать, не в таком состоянии. Он просто подождет следующего. Подходит лондонская электричка и как будто ждет его, вежливо гудя, но Декстер стоит в укрытии, за пластиковым щитком телефонной будки, и чувствует, как сжимается лицо, дыхание становится прерывистым и частым, а когда начинает плакать, то снова успокаивает себя, повторяя, что это все таблетки, таблетки, таблетки.
Глава 7
Комик месяца
Четверг, 15 июля 1993 года, часть 2 — история Эммы
Ковент-Гарден и Кингз-Кросс
Сидя за столиком на двоих в ресторане «Форелли», который находится в Ковент-Гарден, Иэн Уайтхед посмотрел на часы. Та, кого он ожидал, опаздывала на пятнадцать минут, но, по-видимому, это было частью сложной игры в кошки-мышки, без которой не может быть свиданий. Что ж, игры так игры. Он опустил ломтик чиабатты в маленькое блюдце с оливковым маслом, точно обмакивая кисть в краску, раскрыл меню и стал прикидывать, какие блюда ему по карману.
Жизнь выступающего комика пока не принесла ему богатства и телеэфиров, как он некогда рассчитывал. Каждую неделю воскресные газеты кричали о том, что комедия это новый рок-н-ролл, — так почему он no-прежнему вынужден бороться за место у микрофона в дешевых клубах вроде «Сэра Смехолота» во вторник вечером? Он адаптировал свой материал под нынешнюю моду, уменьшив количество политических острот и антропологических наблюдений и по очереди испробовав характерную комедию, сюрреализм, комические куплеты и скетчи. Но зрители все равно не смеялись. Попытка шутить более дерзко привела к тому, что ему надавали тумаков, а участие в группе комической импровизации воскресными вечерами лишь доказало, что он умеет быть несмешным, и выходит это у него совершенно спонтанно и незапланированно. И все же он упорно шел к своей цели и продолжал ездить в обе стороны по северной ветке метро и кругом по кольцевой, пытаясь хоть кого-то рассмешить.
Возможно, все дело в его имени, Иэн Уайтхед? Оно просто не смотрится на афишах под прожекторами? Он даже задумывался о том, не поменять ли его на более звучное, «мужское» и односложное, например, Бен, Джек или Даг. А пока не определился со своим комическим амплуа, устроился на работу в «Соникотроникс» — магазин электроники на Тоттенхэм-Корт-роуд, где нездорового вида молодые люди в футболках продавали оптические приводы и видеокарты нездорового вида молодым людям в футболках. Платили там не ахти сколько, зато вечером он был свободен и мог выступать, да и коллеги часто покатывались со смеху, слыша его новые шутки, а это всегда приятно.
Но лучшее из того, что дала ему эта работа, состояло в том, что однажды в обеденный перерыв он встретил Эмму Морли. Он стоял у здания церкви сайентологов, раздумывая, не пройти ли тест на определение типа личности, и вдруг увидел ее, хотя ее почти не было видно за огромной плетеной корзиной. И когда он обнял Эмму, Тоттенхэм-Корт-роуд вдруг словно засияла, превратившись в улицу его мечты.
Это было их второе свидание, и он сидел в модном современном итальянском ресторане неподалеку от Ковент-Гарден. Лично он предпочитал острую еду со специями или что-нибудь соленое и хрустящее и с большим удовольствием съел бы карри. Но он был достаточно умен и знал этих капризных женщин, которые вечно требуют свежих овощей. Он проглядел меню в поисках ключевых слов: салями, острые колбаски, перец чили.
Снова посмотрел на часы — Эмма опаздывала уже на двадцать минут, — и живот его подвело, частично от голода, частично от любви. Годами его сердце и живот были влюблены в Эмму Морли, и это была не просто сентиментальная платоническая влюбленность, но самое что ни на есть плотское желание. Все эти годы он помнил (и будет помнить до конца жизни) однажды увиденную картину: Эмма стоит в комнате для персонала «Локо Кальенте» в луче полуденного солнца, похожем на свет под куполом церкви; на ней трусы и лифчик от разных комплектов, и она орет на него, чтобы убирался и закрыл за собой дверь.
Не подозревая, что он думает о ней, Эмма наблюдала за Иэном, стоя возле стойки метрдотеля; она отметила, что он явно стал выглядеть лучше, чем пару лет назад. Шапка тугих светлых завитков исчезла, теперь он стригся коротко, слегка приглаживал волосы воском и в целом уже не выглядел деревенским парнем, только что приехавшим в большой город. Ели бы не ужасная одежда и этот вечно приоткрытый рот, его даже можно было бы назвать симпатичным.