Утренняя смена в кафе длится с 6.30 до 16.30, и, сдав кассу, он вливается в толпу отправившихся за покупками в субботу и садится в электричку до Ричмонда. Затем ему предстоит скучная двадцатиминутная прогулка по улице, застроенной викторианскими домами, которые намного, намного больше, чем кажутся снаружи, и вот он дома, в Царстве Коликов. Шагая по садовой тропинке (у него есть садовая тропинка — как это произошло?), он видит Георга и Леха, которые закрывают входную дверь, и, как полагается при разговоре с рабочими, даже если они поляки, заговаривает приятельским тоном с легким акцентом кокни:
— Cześć! Jak się masz?[32]
— Добрый вечер, Декстер, — снисходительно отвечает Лех.
— Миссис Мэйхью, она есть дома? — С иностранцами всегда надо говорить неграмотно — правило такое.
— Да, дома.
— И как они сегодня? — шепотом говорит он.
— Немного… устали, кажется.
Декстер хмурится и притворно тяжело вздыхает:
— Так мне стоит волноваться?
— Пожалуй, немножко.
— Вот… — Декстер роется во внутреннем кармане и протягивает ребятам по медово-финиковому контрабандному батончику из «Натуральной пищи». — Стащил на работе. Только никому не говорите, да?
— О'кей, Декстер.
— Do widzenia![33]
Он подходит к входной двери и достает ключ, зная почти наверняка, что кто-то из двух женщин в доме сейчас плачет, маленькая или большая. Иногда ему кажется, что они делают это по графику.
Жасмин Элизабет Виола Мэйхью ждет его в коридоре, неустойчиво сидя на целлофановой пленке, покрывающей свежеотциклеванные полы. У Жасмин овальное личико и мелкие, аккуратные и идеальные черты; она миниатюрная копия своей матери, и в который раз при виде дочери его охватывает чувство безграничной любви с примесью отчаянного ужаса.
— Здравствуй, Жас. Извини за опоздание. — Он подхватывает ее под животик и поднимает над головой. — Как прошел твой день, Жас?
Голос из гостиной:
— Прекрати ее так называть. Ее зовут Жасмин, а не Жас. — Сильви лежит на застеленном целлофаном диване и читает журнал. — Жас Мэйхью — это просто ужасно. Так зовут саксофонисток в лесбийских фанк-группах. Жас.
Он усаживает дочку на одну руку и встает в дверях:
— Ну, раз ты назвала ее Жасмин, все будут звать ее Жас.
— Я ее не называла, мы вместе выбрали имя. И я знаю, что ее так будут звать, но мне это не нравится.
— Хорошо, отныне я буду разговаривать с нашей дочерью совсем иначе.
— Мне бы этого хотелось.
Он встает у дивана, картинно смотрит на часы и думает: «Новый мировой рекорд! Я вошел в дом сорок пять секунд назад и уже чем-то ей не угодил!» В этих словах его настолько идеально сочетаются жалость к себе и враждебность к Сильви, что он уже хочет произнести их вслух, но тут она садится, хмурится, обхватывает себя за колени и плачет.
— Прости, милый. У меня был ужасный день.
— Ну что такое?
— Она совсем не хочет спать. Весь день не спала, ни минуты с пяти утра.
Декстер упирает кулак в бок и говорит:
— Надо было перевести ее на кофе без кофеина, как я тебе говорил… — Он не большой спец в подобном юморе, и Сильви не улыбается.
— Она целый день плачет и хнычет, на улице так жарко, а в доме так скучно, Георг и Лех весь день молотят кувалдами, а я… я даже не знаю, я просто устала от всего этого. — Декстер садится рядом с Сильви, обнимает ее и целует в лоб. — Мне кажется, если я еще хоть раз пойду в этот дурацкий парк, то просто закричу!
— Недолго осталось.
— Я хожу и хожу вокруг озера, потом иду к качелям, затем снова хожу вокруг озера. Знаешь, какая самая большая радость случилась со мной сегодня? Я думала, что у меня кончились подгузники и придется ехать за ними в «Уэйтроуз», а потом взяла и нашла их! Я нашла четыре подгузника, и это было такое счастье!
— Не расстраивайся, тебе через месяц на работу.
— Слава богу. — Она кладет голову ему на плечо и вздыхает. — Может, не ходить никуда сегодня?
— Нет, иди обязательно! Ты несколько недель ждала этого вечера!
— Что-то у меня нет настроения.
— Слава богу. — Она кладет голову ему на плечо и вздыхает. — Может, не ходить никуда сегодня?
— Нет, иди обязательно! Ты несколько недель ждала этого вечера!
— Что-то у меня нет настроения. Девичник. Я слишком стара для девичников.
— Ерунда.
— И я буду беспокоиться…
— Беспокоиться обо мне?
— О том, что ты один.
— Мне тридцать пять лет, Сильви, и я уже раньше оставался дома один! К тому же я буду не один, Жас за мной присмотрит. У нас все будет хорошо, правда, Жас?.. Мин. Жасмин.
— Ты уверен?
— Абсолютно. — Она мне не доверяет, думает он. Думает, я напьюсь. Но этого не случится. Нет, этого не будет.
Девичник устраивает Рэчел, самая худая и стервозная из подруг жены; для этих целей она сняла номер люкс в отеле, где им всем предстоит переночевать. Сервис включает симпатичного бармена, которого можно использовать как заблагорассудится. Лимузин, ресторан, столик в ночном клубе и бранч на следующий День — всё было спланировано заранее в письмах приказного тона, абсолютно исключающих любые отклонения от плана или возможность повеселиться. Сильви вернется лишь завтра вечером — впервые Декстер остается главным на всю ночь. Сильви стоит в ванной, красится и косится на Декстера, который купает Жасмин.