Выбиваясь из сил,
Кнопочка и Пестренький бежали за ней. Но где там! Разве могли
они ее догнать! Расстояние между ними быстро увеличивалось. К
счастью, отделение милиции оказалось недалеко. Машина повернула
за угол и минуты через две остановилась возле небольшого
одноэтажного дома с круглой, куполообразной крышей, выкрашенной
сверкавшей на солнышке серебряной краской. Кнопочка успела
заметить, как милиционер и Незнайка вышли из машины и
направились к этому дому.
Войдя в дверь, сопровождаемый милиционером Незнайка очутился
в светлой просторной комнате. Здесь он увидел еще одного
милиционера, который сидел на круглом вертящемся стуле перед
пультом управления с разными выключателями, переключателями,
рубильниками, микрофонами, телефонами и громкоговорителями. Над
пультом в четыре ряда были помещены пятьдесят два шаровидных
телевизионных экрана, на которых, как в зеркальных шарах,
отражались пятьдесят два городских перекрестка вместе с домами,
движущимися машинами, пешеходами и всем, что только могло быть
на улице.
Посреди комнаты висел еще один такой же шаровидный экран, но
только значительно больших размеров.
Оба милиционера — и тот, который привел Незнайку, и тот,
который сидел у пульта, — были одеты, как и все остальные
коротышки, а чтоб было видно, что они милиционеры, которых все
должны слушаться, на головах у них были блестящие медные каски,
вроде как у пожарных. Тот, который сидел у пульта, был
маленького роста и толстенький. Его звали Караулькин. А тот,
который привел Незнайку, был длинненький и худой. Звали его
Свистулькин.
Милиционер Караулькин увидел, что милиционер Свистулькин
привел Незнайку, и сказал:
— А, поливальщик пришел! Вы что же это, братец, вздумали
водой обливаться на улице?
— Я не обливался, — растерянно пробормотал Незнайка.
— Как — не обливался? — удивился милиционер Караулькин.
— Мы ведь видели. У нас в милиции все видно. Вот попрошу вас
подойти ближе.
Милиционер Свистулькин легонько подтолкнул Незнайку в спину,
заставив его приблизиться к пульту с шаровидными экранами.
— Под наблюдением нашего отделения милиции находятся ровно
пятьдесят два перекрестка, — сказал Караулькин. — Стоит нам
взглянуть на эти пятьдесят два шарика — и мы увидим все, что
творится на каждой улице. Если на маленьких шариках подробности
плохо видны, мы можем включить шарик побольше.
С этими словами милиционер Караулькин повернул выключатель.
Сейчас же зеркальный шар, который висел посреди комнаты,
озарился изнутри таинственным голубоватым светом, и на нем стал
виден перекресток с остановившимися посреди мостовой
автомашинами.
— Вот видите: на углу Пряничной и Галетной улиц затор. Все
движение остановилось! — укоризненно сказал Караулькин и
показал рукой на шар.
Он тут же щелкнул другим выключателем, и на экране появился
другой перекресток.
Он тут же щелкнул другим выключателем, и на экране появился
другой перекресток.
— На углу Сахарной и Котлетной — тоже затор, — сказал
Караулькин. — Теперь долго придется ждать, пока движение
восстановится. А ведь каждая машина должна куда-нибудь ехать.
Из-за этих задержек нарушается нормальная жизнь города.
В это время милиционер Свистулькин посмотрел на один из
малых шаровидных экранов и сказал:
— А на Восточной улице толпа не разошлась еще.
— Сейчас включим Восточную улицу, — сказал милиционер
Караулькин.
Он повернул еще один выключатель — и на большом шаре
появилось изображение Восточной улицы как раз в том месте, где
Незнайка подрался с Пегасиком из-за шланга. Подойдя ближе к
экрану, Незнайка увидел большую толпу, которая запрудила всю
улицу. Впереди всех стоял Ершик и рассказывал всем, что здесь
произошло.
— Что за публика у нас в городе! — поморщился Караулькин.
— Так и будут теперь толпиться. Придется тебе, Свистулькин,
еще раз съездить туда и попросить, чтоб они разошлись. Пусть
они идут разговаривать в другое место, а толпу незачем
собирать. От этого движение нарушается.
— Сейчас выполню, — согласился Свистулькин.
Он отвел Незнайку в соседнюю комнату, посреди которой стояли
стол и несколько стульев, и сказал:
— Попрошу вас подождать меня здесь минуточку. Я скоро
вернусь.
Захлопнув дверь, милиционер Свистулькин ушел, а милиционер
Караулькин продолжал наблюдать за всеми пятьюдесятью двумя
шарами с изображением перекрестков. Взглянув на большой экран,
он увидел, что явившемуся на место происшествия Свистулькину
удалось уговорить коротышек разойтись, и толпа начала понемногу
редеть.
Добившись успеха, Свистулькин сел в машину и поехал обратно.
— Что нам теперь с задержанным делать? — спросил он,
возвратившись в милицию.
— Просто даже не знаю… — пожал Караулькин плечами.
— Я тоже не знаю, — сказал Свистулькин. — Сколько лет
работаю в милиции, и ни разу не было случая, чтоб прохожие
водой обливались. Думаю, ему надо прочитать коротенькую нотацию
и отпустить поскорей домой, а то как бы он на нас не
обиделся…
— Я тоже ужасно боюсь, что он может обидеться. Отпусти его,
пожалуйста, Свистулькин. Внуши ему как-нибудь поделикатней, что
обливаться водой нехорошо, и попроси вежливенько извинения за
то, что мы задержали его. Скажи, что это необходимо было
сделать для того, чтоб толпа поскорей разошлась и
восстановилось движение транспорта.
— Хорошо, — согласился Свистулькин.
— Да приведи его, кстати, сюда, я тоже попрошу извинения за
то, что разговаривал с ним слишком строго.
Такой разговор между милиционерами может показаться
кому-нибудь странным и даже неправдоподобным.