— Это вы? — тихо сказал я, становясь перед ней на колени.
— Идите к черту.
— Кто та несчастная в стене?
Женщина настороженно посмотрела на меня:
— Кто?
— Наверху, — прошептал я, снимая с нее цепь медленно, чтобы затянуть разговор. — Там наверху в стене замурована женщина.
— В какой стене?
Я помедлил.
— В пыточной.
— Я не понимаю, о чем вы.
— Вы наверняка ее видели.
— Кто вы?
— Меня зовут Джон Кливер.
— Больше нет. Теперь вы один из нас. Или, может, вы нечто другое. — Она прищурилась. — Мы — игрушки, а вы — домашний зверек.
— Кончай возиться, Джон, — сказал Форман.
— Послушайте, — спросил я, — как вас зовут?
— Радха.
— Радха?
— Я индуска, — огрызнулась она.
— Хорошо. Поймите, у нас мало времени. Я думаю, что смогу убить его, но мне нужна ваша помощь.
— Ничего не получится. Он только отыграется на нас потом.
— Он отыграется на мне.
— Не глупите. Вы сломали дверь в чулане и бог знает что еще, а кого он наказывает теперь?
Я покачал головой:
— Он никого не накажет. Ответьте, как он выводит вас отсюда, когда меня нет? Как он выводит других?
— Какая вам разница?
— Ответьте, он спускается сюда?
Она фыркнула и посмотрела мне за спину:
— Вон он стоит на лестнице — он может делать что хочет.
— Да, но он спускается сюда? — Я заглянул ей в глаза, побуждая сосредоточиться. — Мне необходимо знать, спускался ли он сюда и что при этом происходило.
Она взглянула поверх моего плеча:
— Он теряет терпение.
Она потерла пальцами жуткие шрамы на груди.
— Отвечайте, — взмолился я.
— Конечно спускается, — фыркнула она. — Или думаете, мы сами поднимаемся к нему?
— А он не пугается, когда приходит сюда? Как он выглядит, нервно? Может, дрожит?
— С чего ему нас бояться? — спросила Радха. — У него пистолет, а мы в цепях. И как такой идиот собирается его остановить?
Она кипела от гнева. Так-так.
— Это вы, — догадался я, незаметно оглядываясь. — Вы злитесь, и он цепляется за вашу злость.
— У меня много поводов злиться.
Вот почему Радха была его любимицей: у нее сильная воля, она сердится, и он держится за нить ее ярости, тогда как страх остальных вынудил бы его бежать. Именно поэтому он бежал от Стефани ночью — она испытывала один лишь ужас, и он передался Форману. Он пришел ко мне, чтобы успокоиться.
— Вы не должны позволять себе злиться, — сказал я. — Вы должны бояться, и я тоже. Это единственный способ.
— Он идет, — заметила Радха.
— Он может сосредотачиваться на одной эмоции и игнорировать другие.
Так он нашел меня в доме, хотя получал от вас массу противоречивых сигналов. Он умеет игнорировать их…
— Что ты мелешь?
— Я говорю, что вы правы. Он использует меня как домашнего зверька. Использует, чтобы успокаиваться после того, как мучает остальных.
Похоже, она ничего не понимала. Неужели она не знает, что он воспринимает эмоции?
— Что это значит? — спросила она.
— Это значит, мой план не сработает. Я должен нащупать у него другую слабость…
Что-то твердое и быстрое ударило меня сбоку по голове, и перед глазами заплясали искры. Я упал на пол, обхватив голову руками, и услышал над собой голос Формана, неотчетливый за гулом, наполнившим уши. Я попытался подняться, но он пнул меня в живот, и я перекатился, скорчившись от боли.
— Разве она не предупреждала, чтобы ты не плел против меня заговор?
Я закашлялся, перевернулся на бок, и меня вырвало.
— Но я тебе благодарен, — сказал он. — Ты вселил в Радху надежду, всего на секунду, но от этого ее разочарование будет гораздо слаще.
Я снова закашлялся, одной рукой держась за живот, а другой — за голову.
— Вставай.
Я не шелохнулся.
— Вставай! — крикнул он и выстрелил.
Звук вышел оглушительный, кто-то из женщин завизжал. Меня не убило и не ранило, — вероятно, это был предупредительный выстрел в стену.
Я услышал, как заскулила женщина рядом, и подумал о страхе, который должен волнами накатывать на Формана. Я поднял глаза и увидел, что он улыбается во весь рот, глаза его широко раскрыты. Он казался пьяным.
Это было чем-то вроде наркотика.
— А сейчас вставай, — повторил он.
Я поднялся на колени, и он снова ударил меня ногой, на этот раз несильно, только показать, кто тут главный. Какое-то время я просто ловил ртом воздух, потом оперся сперва на одну ногу, затем на другую и встал. Несколько мгновений я не двигался, согнувшись пополам и уперев руки в колени; я старался дышать глубоко и не обращать внимания на боль.
Радха молчала, прижавшись к стене. Несмотря на всю ее злость, она явно научилась не бросать ему вызов открыто.
— Возьми, — сказал Форман, бросая что-то на пол.
Я увидел мой складной нож.
— Возьми.
Я нагнулся и поднял нож.
— Поскольку вы с Радхой стали закадычными друзьями, почему бы вам не узнать друг друга еще ближе. Порежь ее.
— Нет, — ответил я.
Он ударил меня под коленку, и я снова упал, выронив нож.
— Я предупреждал, чтобы ты не смел мне возражать. Вставай.
Я взял нож и поднялся. Радха свирепо посмотрела на меня прищуренными глазами и оскалилась.
— Я видел твой психологический портрет, — произнес Форман. — Ты одержим смертью. Из нашего вчерашнего разговора я узнал, что на твоем счету уже есть одно убийство, и, полагаю, ты несколько месяцев лелеял воспоминания о нем. Ты, вероятно, страстно желаешь помучить кого-нибудь еще.