Я остановился. Ничего не получалось. Мысли должны были пробудить во мне грусть, но я не чувствовал ее. Почему?
Потому что несчастья, происходящие с другими, меня не трогают. Я социопат.
Я услышал, как заплакала одна из девушек, но не мог сказать какая. Далеко ли мы продвинулись? Сколько у нас осталось времени? Бочка еще шевельнулась, а через мгновение сквозь щель между досками хлынул свет. Эта щель тянулась на всю длину доски, и перемещения бочки тут были ни при чем. Кто-то включил лампочку.
Пришел Форман.
— Ах, как интересно, — сказал он.
Сказал так тихо, что я почти не расслышал. Он находился довольно далеко, но его голос постепенно становился громче, и я понял, что он спускается по лестнице.
— Дом, полный испуганных, сердитых, отчаявшихся людей, внезапно погружается в печаль, глубочайшую подавленность. Чуть ли не по команде. Вы думали, я не замечу?
Женщины молчали.
— А теперь я вижу, что кто-то пытался открыть яму.
Голос звучал гораздо громче.
— А вам известно, как мне помнится, что открывать яму нельзя?
Молчание.
— Я делаю вывод, что если кто-то из вас подходил к яме, то хочет там оказаться? Прошу, позвольте мне помочь.
Я услышал сильный грохот наверху. Своротив бочки, Форман откинул доски. Яму залил свет, ослепив меня, и я зажмурился.
— Вылезай, Джон, — сказал Форман. — Одна из игрушек согласилась занять твое место, к тому же она явно хочет немного повеселиться.
Я заставил себя открыть глаза и увидел, что он стоит у стены, держа в руках длинный шнур с оторванной вилкой. Два оголенных на три-четыре дюйма провода усиками торчали в разные стороны. Он соединил их, и они заискрили.
— Вы уже знаете, как забавно выходит, когда эти проводки касаются ваших цепей, — объявил он, повернувшись к женщинам. — А теперь представьте, как это будет смешно в воде.
Я медленно выпрямился, ноги болели и не гнулись.
— Мне всего-то интересно, кто из вас пытался открыть яму.
Форман замер в ожидании, а спустя несколько секунд снова замкнул провода, рассыпав искры.
— Так кто?
Я посмотрел на Радху. Все смотрели на нее. Она нас предупреждала, и теперь пришло ее время выполнить обещание. Ей представился шанс втереться в еще большее доверие к Форману. Неглупый ход. Более длинный путь, но в конечном счете она сможет освободиться.
Радха поймала мой взгляд, глаза у нее были большие, глубокие и чистые. Несколько секунд она наблюдала за мной, потом чуть наклонила голову, чтобы упавшие волосы скрыли от Формана ее лицо. Я присмотрелся и увидел, как она одними губами говорит: «Никогда не сдавайся».
Она повернулась к Форману:
— Это сделала я.
— Что? — переспросил Форман.
— Прошу прощения. Я хотела сказать: это сделала я, слышишь, ты, тупоголовый придурок!
Что у нее на уме?
— Залезай в яму, — велел Форман холодным как сталь голосом.
— Конечно. Сейчас выпрыгну из цепей и прогуляюсь до ямы. Хороший план.
Она что, сошла с ума? Она накручивала себя сильнее обычного, а это означало, что и в нем нарастает злость. Но зачем? Я не видел никакого смысла.
— Выбирайся из ямы, Джон! — приказал он, бросая шнур и кидаясь к ней.
Радха приготовилась к драке, но он ударил ее тыльной стороной ладони по лицу, и она упала на пол. Она была худой и тщедушной, словно оголодавшее пугало. Форман вытащил ключи, отстегнул ее от канализационной трубы и на цепи поволок к яме.
— Я сказал, выбирайся из ямы, Джон!
Я выполз на грязный цементный пол: вода капала с одежды, меня пробирала дрожь. Форман столкнул Радху в яму и принялся закидывать досками, придерживая цепь ногой.
— Давай бочки, Джон.
— Нет.
Он вытащил пистолет и выстрелил мне под ноги, совсем рядом.
— Повторяю: давай бочки!
Бочки были маленькие, но тяжелые, вероятно с землей. Я закатил одну на доски и поставил поустойчивее, пошел за второй, и тогда снизу раздался голос, сдавленный, но не сдающийся:
— Трус, даже не мог сделать это, глядя мне в глаза?
Она что, хочет спровоцировать его на убийство?
Форман метнулся мимо меня за шнуром и подтащил его к яме. Оголенными проводами он прикоснулся к цепи Радхи, и она вскрикнула. Доски заходили ходуном, и я представил, как ее тело судорожно бьется внизу. Это продолжалось всего полсекунды — он быстро отнял провода.
— Вы можете убить ее, — сказал я.
— Нет, ты можешь ее убить.
Он, не выпуская шнур, жестом пригласил меня подойти. Радха несколько секунд хватала ртом воздух, а потом стала выкрикивать оскорбления в адрес Формана.
— Нет, — ответил я.
Он снова поднес провода к цепи, и ее резкие крики пресеклись бульканьем — голова ушла под воду. Доски затряслись, задрожала даже тяжелая бочка. Форман убрал провода.
— Ты можешь прекратить это, Джон. Прожарь ее током, и этот удар будет последним, обещаю, но до тех пор…
Он снова приложил провода к цепи, и доски над ямой подпрыгнули вместе с Радхой.
— Я буду продолжать.
Что я должен был сделать? В чем состоял план Радхи? Она целый год пыталась завоевать его доверие, а теперь растратила все впустую… ради чего? Чтобы спасти Мелинду от нескольких ударов током? Неравноценный обмен.
Я мог бы выручить ее — подойти и своими руками приложить провода к цепи, тогда Форман отпустил бы ее. Но стоило ли ему доверять? А если бы даже Форман перестал ее мучить, чего добилась бы Радха? Ничего, только заставила бы меня подчиниться Форману. Она не хотела этого. Она сама сказала: «Никогда не сдавайся».