— Отчасти и поэтому. А еще и потому, что раненый человек с этим не управится. Просто грохнет всю конструкцию о землю, и все — хана машине.
— Вот почему эти лодки начинали качаться, как падающие листья. Оказывается…
— Верно, одному губиску не хватало силенок удержать всю махину в стабильном положении, да еще и убираться из-под твоего огня.
— Сложное дело, — пробормотал Ростик. — И как-то странно становится. На всю нашу последнюю войну точка зрения меняется. Из этой кабины кажется, что они герои, выполняющие нечеловечески опасный рейс, а мы там, внизу, с бронебойными пушками, злобные вампиры, жаждущие их крови.
Ким оценил шутку, усмехнулся.
— Ну, не стоит забывать, кто к кому пришел непрошеным гостем. Но вообще-то, изменение точки зрения — вещь закономерная. Чтобы хорошо летать, положено будет думать иначе, чем во время последней войны.
— Ладно. Как на эти блины поступает энергия, создающая антигравитацию, я понял. А вот как она создается?
— Вот в этом котле. — Ким указал на огромный, больше двух метров в диаметре, слегка сплюснутый шар, по экватору которого проходил более светлый пояс, шириной сантиметров двадцать, имеющий через равные промежутки круглые углубления. — Зайдем-ка сзади.
Здесь, в задней части котла были сделаны две широкие канавки, открывающие на светлом поясе котла ровную поверхность. Ким откуда-то извлек короткую, крепкую на вид рукоятку, воткнул ее в отверстие на поясе котла и с заметным усилием повернул вокруг вертикальной оси. Пока он крутил, в канавке появилось углубление, имеющее довольно фигуристую форму.
— Вот сюда полагается заложить кубик топлива для лодок. Потом ты вращаешь этот пояс до следующей формы и снова закладываешь кубик. И так все время, пока лодка висит в воздухе.
— А быстро нужно вертеть? — спросил Ростик. — Я хочу спросить, как скоро сгорает кубик?
— Очень быстро, но вообще-то все зависит от пилота.
Если он перенапрягает машину, кубики не успевают закладывать даже двое гребцов…
— Кто?
— Ну, мы так называем людей, которые стоят у котла и крутят этот вот пояс. И подкладывают топливо, разумеется. Это монотонный, тяжкий труд, сродни гребле на галере, и мы назвали его греблей.
— Понятно.
— Ну вот, если пилот хорош, а у нас пока нет по-настоящему хороших пилотов, кубики сгорают только по делу. И можно держать лодку в воздухе и со средней нагрузкой для одного гребца.
— Покажи-ка мне кубик, — попросил Ростик.
— Топливо? — переспросил Ким. — Пожалуйста.
Он сунул руку в нагрудный карман гимнастерки и извлек темно-красный, почти коричневый кубик, издающий слабый запах какой-то смолы или пластмассы. Это был правильный куб, чуть больше игрального, только, разумеется, без всяких точек, обозначающих очки.
— Они не сгорают, а плавятся. И в полужидком виде стекают куда-то внутрь котла и там дают энергию, необходимую блинам для антигравитации.
— А внутреннее устройство котла известно? — спросил Ростик, попытавшись опустить кубик в фигурный паз на экваториальном пояске котла.
Ким не дал, он поймал руку Ростика и взял его назад.
— Не нужно, он сразу начнет плавиться, а у нас, похоже, каждый топливный кубик на счету, — пояснил он.
— Я не знал, — отозвался Ростик.
— Значит, так, внутри устройство котла выглядит просто. Он разделен какими-то перегородками, спиральками и ребрами, похожими на ребра жесткости, которые имеют зализанный вид и слоистую структуру. Как это работает, пока никто не понял. Мне кажется, поймут не скоро, потому что мы не знаем принципов, которые лежат в основе этой машины.
— Но как же тогда можно?.. — удивился Ростик.
— Как можно летать? — улыбнулся Ким. — Обыкновенно. Ты же не спрашиваешь, как устроен холодильник, просто пользуешься им.
— Холодильники давно не работают, — сдержанно отозвался Ростик.
— Ну, я имею в виду, ты им пользовался, хотя и не сам его построил. Так и с лодкой. — Ким стал перелезать из задней части лодки вперед, минуя кабину с турелью, поставленную сверху котла, на метр ближе к пилотам. — Ну, ладно, если с изложением принципов, которые все равно неизвестны, покончили, давай обсудим действия пилотов, гребцов, заднего стрелка, верхнего стрелка-наблюдателя, который, скорее всего, исполнял и обязанности штурмана, а потом перейдем к строению более сложных типов самолетов.
— Давай, — с удовольствием согласился Ростик, — я готов.
Он и в самом деле был готов слушать друга, объясняющего и показывающего ему совершенно новую грань Полдневья. Он знал, что без этого дальнейшее выживание людей может оказаться под вопросом.
36
Доедая вторую порцию макарон с тушенкой, Ростик приговаривал:
— Изумительная машина, просто совершенно изумительная. Видели бы вы турель! Там выяснилось, что я одной ногой контролирую положение спарки вокруг вертикальной оси, а второй — в горизонтальной плоскости. И если чуть-чуть раздать сиденья, даже я справлюсь, потому что до педалей расстояние можно увеличить…
— И тебе удобно, и Киму, — хмыкнула Любаня, сидя рядом с Ростиком, опершись на кулачок, не отрывая улыбчивого взгляда от мужа.
— Мам, она нас с Кимом обижает, — пожаловался Ростик. Мама сложила свои с Любаней тарелки в стопочку и ждала, когда насытится сын.
Мама сложила свои с Любаней тарелки в стопочку и ждала, когда насытится сын. На ее губах гуляла рассеянная полуулыбка, но слова были более конкретны:
— Лодка, или как там эта штука называется, может быть совершенно изумительной. Но какой тебе-то в ней прок?