Где-то у края тонкой синевы и серого неба виднелась черная точка. Если бы не Серегин, Ростик никогда не заметил бы ее. Он еще раз поразился эффективности маскировки этих машин губисков.
Потом точка стала расти. Вот она уже превратилась во что-то похожее на черепашку, вот стала совсем большой. Потом, неуклюже покачавшись, заложила вираж. Но из-за такого поворота скорость упала, и лодка плюхнулась вниз, разом провалившись на десяток метров.
Да, управление лодкой требовало серьезных навыков и значительной тренировки. Ростик спросил:
— Это Ким?
Серегин только сейчас заметил его. Он бросил быстрый, сердитый взгляд, нахмурился еще больше.
— Ким летает не хуже пурпурных. Это кто-то из новичков, кажется, Антон.
— А что, их у вас стало много? Я имею в виду — новичков?
— По решению совета обороны города организовано три группы летунов. В каждой по десять человек. И если мы ухитримся выгнать не больше, чем каждого третьего, пилотов наготовим почти два десятка. — Он помолчал и добавил: — На все работоспособные машины.
— А Антон, — Ростик кивнул в сторону вновь набирающей высоту и скорость лодки, — станет пилотом?
— Если это и впрямь Бурскин, — пробормотал Серегин, — то ему сегодня нагоняя не избежать. Но он не безнадежен.
Ростик набрался духу и произнес:
— Вообще-то я тоже прибыл для дальнейшего, так сказать, прохождения службы.
— Что, тоже решил стать пилотом? — глаза Серегина почти враждебно сузились.
Наверное, у них тут столько народу перебывало, что они о новичках уже слышать не могут. Ростик усмехнулся.
— Я был и остаюсь разведчиком. Так сказать, пользователем этих пташек. Если мне найдется место в кабине с пушечной турелью, я буду считать, что это в самый раз.
— А, наблюдатель, — Серегин успокоился. — Это можно. Хотя, при твоих отношениях с Кимом, он тебя непременно сунет в пилотскую кабину.
Ростик вздохнул, стараясь не выдать мигом возникшего азарта.
— Ну, тогда, может, мы его позовем и приступим к делу?
35
По сравнению с тем, каким он показался Ростику во время последней встречи, Ким выглядел очень веселым и загорелым. Еще бы, подумал Ростик с завистью, он обрел свою мечту, теперь у него есть машины, на которых можно летать.
И никакого значения не имела та подробность, что они появились в блеске огня и грохоте разрушений, изготовленные нечеловеческими руками, и, собственно, совершенно непонятным оставалось то, каким образом они летали.
Ким обрадовался Ростику куда как откровенно.
— Старина! — заорал он, вылетая из ангара, куда парой минут ранее удалился Серегин. — Наконец-то ты решил заняться настоящим делом.
— Если получится, — попытался утихомирить расходившегося друга Ростик.
— Получится, непременно получится, — уверенно заявил Ким. — Я сам займусь твоим обучением. И будем служить вместе. А если выйдет…
— Что? — спросил Ростик, прерывая затянувшееся, на его взгляд, молчание друга.
— Ну, я хотел сказать, может, ты пойдешь ко мне вторым пилотом? Летали бы вместе.
В этом предложении был какой-то подвох, но Ростик не стал выяснять, какой именно, он улыбнулся и хлопнул Кима по плечу:
— Если без этого не обойтись.
— Что я сказал — он тебя непременно попробует охомутать вторым номером, — сказал Серегин, выходя из ангара. — Но это в самом деле необходимо при дальних полетах.
— Тогда, — Ростик задержал дыхание, стараясь понять, во что его втягивают, — давай начнем.
— Правильно, начнем прямо сейчас, — решил Ким. — Да и момент хорош, мы вчера разобрали одну из машин, и сегодня я целое утро возился, пытаясь понять ее устройство в подробностях. Пойдем, покажу и расскажу.
— А пилотская практика? — спросил Ростик.
— До нее еще нужно на земле поломаться, — суховато обронил Серегин. Но вдруг, увидев, как один из самолетов поворачивает над дальней рощицей, с воплем бросился вперед: — Да кто ж так закладывает? Эй, есть кто на сигнальной башне — вывесить приказ четвертому садиться! Он или совсем охренел от перегрузок, или уснул к чертовой матери!..
Ростик с Кимом вошли в полумрак ангара. Впереди, под световым люком, сделанным в крыше, как под прожектором, стояла полуразобранная лодка пурпурных. Вокруг нее громоздились разные детали. У Ростика сложилось впечатление, что они были разложены в особом порядке, с особым значением.
— Он всегда такой горячий?
— Серегин? Всегда. Быть бессменным распорядителем полетов — не фунт изюму.
— А что это такое — распорядитель? Звучит как дворецкий. Что он, собственно, делает?
— Командует теми, кто взлетает или взлетел. По мере возможности, конечно, радиосвязи-то нет. Хотя для ЯКов мы ее почти наладили.
— Я его не помню раньше, до Переноса. Он из Боловска?
— Конечно, он и твоего отца хорошо знал. Только не любил на людях показываться… Он вообще особенный мужик.
— Ну, да. Не любил, но потом сразу все бросил и подался в распорядители.
Ким внимательно посмотрел на Ростика.
— Ты чего такой злой?
— А, не обращай внимания. — Ростик махнул рукой. — Это я на Серегине вымещаю оскомину, набитую от общения с городским начальством.
— Одноногого лучше не ругай, я его люблю. — Ким слегка погрустнел. — Раньше, когда у нас тут только авиетки были, я его позвал, чтобы он научил меня на них летать. Сам он ни за что не пришел бы.