— У кого есть противотанковые или боеприпасы к ним, пять шагов вперед.
Шеренга раздалась в стороны, потом кто-то вышел, потом еще. К удивлению Ростика, это были не те люди, с которыми он начинал бой из обсерватории. Но Ростик не видел, как кто-либо из его отряда погиб, значит, просто избавились от неуклюжего оружия, оставшись с тем, что привычней. Или отдали тому, кто мог лучше управляться с тяжеленными стальными оглоблями.
Из прежних перед строем стоял только кузнец. Поглядев на него с прищуром, очевидно узнав, лейтенант кивнул, а затем негромко скомандовал:
— Сомкнуть строй.
Строй сомкнулся. Достальский повернулся к Ростику:
— Все-таки ты, если сможешь, тоже попытайся действовать из-за укрытий.
— Я не то что из укрытий, я настоящую артподготовку организую. К тому же, — Ростик подумал мгновение и уверенно договорил: — Это будет иметь психологическое значение. Представляешь, мы будем молотить по их взлетающим машинам, как на охоте…
— Как на охоте, может, и не получиться. — Лейтенант нахмурился. — Хотя… Может получиться, только не переусердствуй.
— Какое уж тут усердие, мне лишних людей класть удовольствия не доставит.
Лейтенант посмотрел на Ростика серьезными, траурными глазами. Вздохнул:
— Ты забудь об этом.
— О чем?
— О том, что кто-то лишний ляжет. Никто не погибает зря, никто не умирает впустую. Но главное — не люди, главное — победа. Поэтому…
Внезапно он замолчал. Повернулся к шеренге, чуть ли не строевым шагом, с оттянутым носком подошел к середине сплошной стены людей, стоящих на дороге как на линейке, начерченной на гарнизонном плацу, вытянул руку вперед и прокричал:
— Те, кто слева от меня, пойдут со мной на завод. Командую я. Те, кто справа, подчиняются… — Он помолчал, вспоминая, вероятно, фамилию Ростика. — Подчиняются младшему лейтенанту Гриневу. Батальон! — Он стал еще прямее, хотя это казалось и невозможно, но таков уж был этот лейтенант, выученик офицерского училища, оставшегося где-то там, в необозримой дали, на Земле, но впитавший в себя традиции регулярной армии, и неплохой армии, между прочим. — Нале-во!
Повернулось, как и ожидал Ростик, гораздо больше людей, чем те, что оказались слева от руки лейтенанта и которые стояли ближе к городу. Но ошибку Достальский исправил довольно быстро.
— Ну куда ты, куда? Я же скомандовал только своему батальону, а твой командир — вот он, — заговорил он без малейшей злобы, наверное, с самого начала подозревал, что бестолковых будет немало.
— Я думал, ну… — пролепетал какой-то ретивый вояка.
— Баранки гну, стань прямо, ротозей. — И, уже переведя глаза на «свой» батальон, лейтенант проорал так, что в ушах заложило, а ведь Ростик стоял шагах в пятнадцати от него: — Батальон, на завод, в бой, шагом… арш!
Дружно, хотя, конечно, и не в ногу люди качнулись и пошли, растягиваясь по дороге.
.. арш!
Дружно, хотя, конечно, и не в ногу люди качнулись и пошли, растягиваясь по дороге. Достальский бросился к голове колонны. Уже на бегу он повернулся и крикнул:
— Четверо с ружьями и боеприпасами, за мной, бегом… Гринев, назначь взводных, а не то эти орлы у тебя шнурки от сапог не отыщут!..
Четверо ребят с ружьями и еще двое с мешками, в которых звякали тяжелые патроны к ним, неуклюже посеменили за лейтенантом. Глядя на них, и главным образом из-за шутки Достальского, кто-то хохотнул, кто-то заговорил, давая выход накопившемуся напряжению.
Ростик проводил лейтенанта взглядом, потом прошелся вдоль шеренги, вглядываясь в лица оставшихся с ним людей. Настроение многих, как ни странно, поднялось. Толковое поведение лейтенанта, его привычка командовать, его голос понравились этим людям. Если они о чем и жалели, так о том, что не попали в тот батальон, который уже ушел.
Но так, как орал лейтенант, Ростик орать не умел. У него и не получилось бы, да и не особенно важно это было. Главной, как заметил Достальский, была победа. Вот об этом он и стал соображать.
— Значит, так. — Ростик вышел примерно к середине строя и, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, чтобы лучше было слышно, проговорил: — Оружия у нас маловато для лобовой атаки. Но мы пойдем через город. Многие будут выходить к калиткам, может, даже попробуют пойти с нами. Приказываю, спрашивать всех, кто попадется на глаза, — нет ли дома оружия. Надеюсь, эти люди не все отдали оккупантам, кое-что и по сараюшкам припрятали…
— А как же, командир, я знаю наших — непременно припрятали! — отозвался чей-то веселый, высокий голосок.
Ростик деланно нахмурился:
— Разговоры в строю! — Он подумал еще. — Необходимость отлучиться из строя, чтобы забрать винтовку, пистолет или даже самострел — считать дезертирством не буду. Но догонять строй быстро, бегом. Ясно?
Люди загудели. По этим голосам Ростик вдруг понял, что все кончится удачно, что они непременно одолеют пурпурных и предателей, которые перебежали к ним. Они непременно вернут себе Боловск.
— Тогда нале-во! Шагом марш!
Он оглянулся, приставив руку козырьком к глазам. Чернобров, посланный за остальными ружьями, уже бежал назад с людьми, которые по двое тащили длинные бандуры или пригибались от тяжеленных солдатских мешков с патронами.