У знакомой оградки, где когда-то стоял пост из голодных, изморенных девиц, кружила стая панцирных шакалов. Их было много, штук двадцать, но настроены они оказались в общем-то неагрессивно. Ростик только разок крикнул на них, и шакалы уступили ему дорогу. За оградой разрушения стали заметнее.
Во-первых, покосился и обгорел сам купол. Во-вторых, обе антенны, предназначенные для наблюдения в спектре радиоволн, которые после Переноса представляли собой экзотическое украшение, были завалены. Почему-то именно по ним лодки нанесли главный удар. Следы этого удара — изгрызенный зелеными лучами бетон, обожженные деревья, воронки до полуметра диаметром — легко читались даже на расстоянии.
Сараюшки за обсерваторией лишь обгорели, и это была несказанная удача, потому что именно там находился один из местных складов продовольствия. К сожалению, на этих складах не было оружия.
А может, к счастью, подумал Ростик.
А может, к счастью, подумал Ростик. Если бы они подпалили склады, а в них находилась еще и взрывчатка, от всей обсерватории остался бы только кратер неустановимого размера. А она была еще нужна, очень нужна.
Вот в эти сарайчики, набитые на треть фасолью, связками сушеных грибов, консервами, которые все оказались нетронутыми, Ростик и привел жеребца со старшиной.
Напоив Квадратного, приведя его в сознание, сунув в руки автомат и объяснив, что он на пару часов останется один, а потому должен не дать шакалам всех видов расправиться с собой, Ростик отправился в главное здание. И тут его ожидал сюрприз.
Не успел он ступить в знакомый темный коридорчик, как ему навстречу из незаметной двери выпрыгнула какая-то невероятная фигура с карабином в руках. Ростик мог только поздравить себя, что оставил автомат старшине, иначе пустил бы его в ход прежде, чем сообразил, что это Перегуда.
Когда и директор убедился, что видит перед собой Ростика, а не кого-то из пурпурных, он принялся так извиняться, что его даже пришлось прервать.
— Борис Михалыч, вы тут один?
— С сотрудницами. У меня здесь трое коллег…
— Есть среди них кто-нибудь, кто смыслит в медицине? — Ростик помолчал немного, потом пояснил: — Я привез раненого на склад.
Перегуда сразу переполошился.
— Господи, ну почему же на склад?
В самом деле, почему на склад, подумал Ростик.
Тут же из той же двери появились три немолодые, но еще активные тетки, которые, бурно выражая волнение, изъявили желание мигом спасать старшину.
— Осторожней, там шакалы, — попытался предупредить их Ростик.
— А мы уже приучили их держаться от людей подальше, — произнесла одна из теток, воинственно помахав в воздухе старинным наганом.
И Ростик почему-то поверил, что она не раз уже пускала револьвер в ход, а может быть, даже и умела почистить. Тогда осталась лишь одна проблема.
— Только покричите ему, что это я вас послал, — произнес Ростик им уже в спины, — а не то он, не дай Бог, стрелять начнет, не разобравшись.
— Может, мне с ними отправиться? — спросил, сразу встревожившись, Перегуда.
Для убедительности он потеребил неумелыми, мягкими руками свой карабин. Тот был спущен с предохранителя, и Ростик почему-то почувствовал себя неуютно.
Он сразу же попросил оружие себе и без труда получил его. И даже вместе с подсумком, набитым патронами.
— Сделайте одолжение, возьмите, если он вам нужен, — отозвался Перегуда. — У меня еще есть в кабинете. Новый.
Ростик с удовольствием привесил подсумок на пояс, поверх доспехов. Это лучше, чем возвращаться к Пестелю с мечом и ружьем пурпурных, из которого он пока так и не удосужился выстрелить.
— Что тут произошло, Борис Михалыч? — спросил Ростик, надеясь получить хоть минимум информации.
— Прилетели эти, на летающих бочках, устроили кутерьму и, кажется, захватили город. Больше я ничего не знаю.
— Ладно, я схожу еще за одним своим приятелем, а вы пока не высовывайтесь. Вечером обдумаем, что следует предпринять.
Он уже повернулся, когда Перегуда произнес:
— Только вы, Ростик, не будьте слишком… слишком доверчивы. Я слышал, многие негодяи перешли на сторону новых правителей Боловска. И даже… Впрочем, идите, все обсудим вечером.
Размышляя над этими словами, Ростик и топал по рощам и кустам с разгруженной лошадью.
Пестель оказался совсем не там, где он рассчитывал его найти. Как оказалось, к сбитой летающей лодке подходили новые и новые машины пурпурных, и биолог перетащил амуницию в более, как ему показалось, укромное местечко.
Место в самом деле было настолько укромным, что, если бы Ростик не покричал, а Пестель не отозвался, они могли и не найти друг друга. Но все обошлось, и, снова нагрузив жеребца под завязку, как караванного верблюда, они двинулись к обсерватории.
Солнце выключилось, когда они и не ожидали. Со всеми волнениями и драками второй половины дня время пролетело быстрее, чем они думали. К обсерватории подошли уже в темноте. Шакалы выли сердитыми голосами, а жеребец беспокоился, но стоило Ростику пальнуть в воздух, чтобы освоить новый для себя ствол, как стая разбежалась.
Они вошли во двор и лишь тогда заметили, что со всех сторон их окружает слишком уж глубокая тишина. Для верности Ростик проорал: