— Надо, чтобы бурчал, а не урчал, — объяснила она, — «бурчит» звучит страшнее, так?
— Аха, — выдохнула я. — Вообще-то, Маньк, когда ты говорила про синктомы, ну, там, про пятки чешутся или живот бурчит, у меня все так и было.
— Да? — оживилась Манька. — А ну-ка ложись на мою кровать. Ну как? Пятки чешутся?
Я пошевелила пальцами на ногах и крепко прислушалась к пяткам. Они у меня мигом зачесались.
— Чешутся, — жалобно протянула я.
— Ага, — оживилась Манька, — а живот бурчит?
Я открыла рот, чтобы сказать «нет», но мое «нет» затонуло в воистину катастрофическом урчании, которое издал мой живот!
— Да что за наказание такое! — запричитала я.
— Ничего, Нарк, не бойся, мы тебя мигом вылечим. Ты, главное, скажи: тебя тошнит?
Ну и как вам это нравится? Стоило моей подруге спросить, тошнит меня или нет, как меня мигом затошнило. Я свернулась калачиком, горестно подтянула колени к груди и обхватила их руками:
— Тошнит, ага!
Манька вывела в тетрадке «тошнит» и озабоченно уставилась на меня.
— А голова болит?
— Болит! — заплакала я.
— Все синктомы как от пурдикулеза! — покачала головой Манька. — Пойдем вызывать скорую.
— Какую скорую? — испугалась я. — Никакой скорой мне не надо, я без скорой выздоровею. Обещаю.
— Какая же ты трусишка! — погладила меня по голове Манька. — Ну ладно, раз ты так боишься скорой, давай дождемся, пока твой папа вернется с работы, и спросим у него, чем тебя лечить надо. Думаю, марганцовогого отвара будет достаточно.
— Это что за отвар?
— Сама не знаю. Что-то на марганцовке, горькое и противное, — обнадежила меня Манька, вывела под симптомами заболевания «лечить пративным атваром марганцовывым», вырвала листок, сложила его и убрала в карман брюк. — Теперь главное — дождаться дяди Юры. Потому что если ты не дождешься и так умрешь — мы тебя вжисть не вылечим!
Ждать взаперти очень скучно, поэтому мы решили спуститься вниз и посмотреть, как обстоят дела с мясом. На обед сегодня предполагалось наше самое любимое-прелюбимое блюдо — говяжьи антрекоты «по-бердски». С гарниром из риса.
— Это хорошо, что вы пришли, поможете мне, — обрадовалась Ба. И пока мы с Маней перебирали рис, Ба хорошенечко отбила молоточком мясо, аж так, что оно из маленьких квадратиков величиной в спичечный коробок превратилось в тонкие большие лепешки. Потом она посолила лепешки и поперчила свежемолотым черным перцем. Далее сбегала в курятник и устроила скандал курам, чтобы они оперативно снесли пару-тройку свеженьких яиц. Вернулась с победой, разбила яйца в миску, тщательно взбила вилкой. Распустила в большой чугунной сковороде столовую ложку топленого масла, кинула туда несколько неочищенных зубчиков чеснока и, обмакивая мясо в яичную смесь, быстро обжарила его с двух сторон. Вытащила из сковороды антрекоты, отварила на том же масле с дольками чеснока круглый краснодарский рис, отключила конфорку, обратно обложила рис мясом и прикрыла крышкой.
Все!
Теперь, пока мясо и рис пропитывались взаимным ароматом, нужно было быстренько помыть помидоры-огурцы, достать из рассола белую головку брынзы, ополоснуть ее под проточной водой и нарезать на ломтики, нарвать с грядки букет разнотравья, и чтобы обязательно много базилика — дядя Миша очень любит базилик. Зелень с грядки пахла невообразимо аппетитно — так и хотелось зарыться в нее лицом и вдыхать вкусно-пряный запах.
К Дядимишиному приезду стол был полностью сервирован. Поэтому, когда раздалось воинственное кряхтение Васи, мы в полном составе выскочили на веранду и оттуда в нетерпении наблюдали, как герой дня воюет со своим строптивым железным конем, чтобы как-то припарковать его на заднем дворе. Потом мы прыгали вокруг дяди Миши, обнимали его, и целовали, и говорили, что он настоящий умничка-разумничка, а Ба прослезилась и снова стала рассказывать про мальчика Яшу, но теперь уже вспоминала конспективно, потому что рис с мясом остывали.
А когда дядя Миша уехал после перерыва обратно на работу, мы пошли к нам. Ба не терпелось обстоятельно обсудить с мамой сегодняшнюю новость, а мы с Маней горели желанием дождаться моего папу и вылечить-таки пурдикулез. Правда, после обеда все синктомы прошли, и я Мане честно призналась, что у меня больше не урчит в животе и не чешутся пятки.
Манюня сначала расстроилась, а потом снова воспрянула духом.
Правда, после обеда все синктомы прошли, и я Мане честно призналась, что у меня больше не урчит в животе и не чешутся пятки.
Манюня сначала расстроилась, а потом снова воспрянула духом.
— Там посмотрим, — обрадовала она меня. — Пурдикулез — такое заболевание, что после обеда исчезает, а потом возвращается. Но ты не волнуйся, хоть здоровье у тебя и не очень, но пурдикулез мы тебе обязательно вылечим!
Домой мы не пошли, остались во дворе. Нужно было найти Каринку и рассказать ей о страшной напасти, которая постигла меня. Найти сестру в нашем просторном дворе легко и просто — надо просто идти на шум. Так уж сложилось исторически, что в эпицентре любого мало-мальски уважающего себя шума всегда находится моя сестра.
Вот и сейчас, безошибочно вычислив, что крики и ор раздаются из-за дальних гаражей, мы пошли в том направлении. Чем ближе мы подходили к гаражам, тем явственнее становились голоса.