Манюня пишет фантастичЫскЫй роман

Папу, когда он сильно болел и пугал нас намерением незамедлительно отправиться на тот свет, можно было застать только в одной позе — головой в холодильнике. Потому что чем сильнее он болел, тем больше ему хотелось есть.

— Юра! — всплескивала руками мама. — Тебе что врач сказал? Отлеживаться и пить овощные бульоны. А ты в отместку килограмм колбасы съел. Пюре подъел! Выпил весь рассол из маринада. А теперь фрикадельки из супа вылавливаешь!

Папа быстренько проглатывал очередную фрикадельку.

— Жена! Нашла кого слушаться. Врачей! Они тебе еще не такое насоветуют, ненормальные люди. — Он боком прокрадывался к выходу из кухни, по пути выхватывая из хлебницы полпростыни лаваша. — Я борюсь с заболеванием своими методами. Ты мне не мешай!

Мама теряла дар речи. Будь отец представителем любой другой профессии, его еще как-то можно было бы понять. Но если ты врач, притом врач высшей категории, всю жизнь ездишь в Москву на курсы повышения квалификации и свободное время проводишь, штудируя медицинскую литературу, очень странно слышать от тебя фразу: «Нашла, кого слушаться, врачей!»

— Да если бы доктор сказал — ешь круглые сутки, — ты бы зашил себе рот суровой ниткой! Можно подумать, я тебя первый день знаю! — У мамы от возмущения краснел лоб.

— Много говоришь, женщина. — Папа наспех проглатывал лаваш и, лежа в постели, принимался выклянчивать еду на всю квартиру: — Наринэ, принеси отцу морковки. Морковка — это же диетично? И яблок принеси. Ты моя старшая дочка, ты мне не откажешь, я знаю.

— Одно яблоко? — всовывала я голову в спальню. Папа, сложив руки на груди, скорбно лежал на подушках и глядел так, словно его два дня голодом морили.

— Три яблока. И морковок принеси три. Или пять. Возьми еще хлеба с сыром.

— Хорошо.

— И помидор положи с огурцами. А лучше сделай мне салат!

Папе не повезло с наследственностью — от предков ему досталось тяжелое заболевание — средиземноморекая периодическая лихорадка. Ею страдают народы, издревле населяющие средиземноморский регион. Так как медицина справляться с этим недугом так и не научилась, то папа по сей день борется с ним своими методами. Так сказать, клин клином вышибает.

Через день после приступа он выходил на работу. Никакие увещевания, что надо хотя бы еще денек отлежаться в постели, его не останавливали.

— Ну что ты за человек такой! — возмущалась мама.

— Я шикарный человек, жена, и тебе повезло, что встретилась со мной, ясно? — Папа, победно хлопнув дверью, выскакивал из квартиры.

— Вчера только скорую вызывали, — причитала мама, выглядывая в кухонное окно. — Юра, я тебя очень прошу, ты хотя бы на дежурство не оставайся!

— Еще чего! — доносилось уже из гаража, где, перебирая колесами, томилась в ожидании любимого хозяина наша многострадальная «копейка» Генриетта.

— Бердский ишак, — горестно комментировала мама.

Генриетта, победно фыркнув, выкатывалась во двор. На ее лобовом стекле красовалась наклейка с красным медицинским крестом.

На ее лобовом стекле красовалась наклейка с красным медицинским крестом.

Папа вылезал из машины, запирал двери гаража и кидал мимолетный грозный взгляд на наше кухонное окно.

— Носовой волос, — как бы говорил этот взгляд.

Однажды случилось так, что папин приступ совпал с финальной игрой чемпионата СССР по футболу. Днем приехала скорая и сняла отцу боли очередной инъекцией анальгина с димедролом. После такой дозы димедрола люди спят сутки напролет. Папа усилием воли проснулся через три часа, невероятно слабый, но довольный, что в очередной раз оставил лихорадку с носом. До футбольного матча оставался целый час, дом на какое-то время был в полном его распоряжении, поэтому отец решил воспользоваться этим на полную катушку. К тому моменту, когда вернулась с работы нагруженная пакетами мама, из продуктов в холодильнике осталась только сырая свекла.

— Господи, — только и смогла вымолвить мама.

— Обед я не трогал, — поспешил успокоить ее отец. — Я ж не изверг, понимаю, что вы вернетесь голодные. И хлеба оставил батон. Жена, когда кушать будем?

Мама вытащила из пакета тощую синелапую курицу, добытую с боем в очереди, и спрятала в морозильник. Затолкала ногой под стол картошку с морковкой. Проделывая все эти манипуляции, она смотрела мужу ровно в переносицу и старалась не моргать.

— Юрочка, — молвила мама ласково, по возможности спокойным голосом, — полежи пока. Я сейчас обед разогрею, вон, картошки купила, отварю ее…

— Лучше пожарить, — клацнул зубами папа.

— Хорошо, пожарю. — Мама взяла мужа под руку и, прикрывая спиной полки, вывела его из кухни. «Там еще сахарница, — лихорадочно думала она, — мед и айвовое варенье. Если, конечно, он все это уже не съел».

— Я полежу на диване, — выпятил губу папа, — скоро футбол будут передавать.

— Конечно-конечно. — Мама заботливо накрыла его пледом. — Ты полежи пока, а я пойду обед разогревать.

Она включила телевизор, настроила пассатижами первый канал, поворошила антенну так, чтобы ноги и головы людей на экране сфокусировались в нужных местах. Провела все манипуляции, не отрывая немигающего взгляда от переносицы мужа.

— Так хорошо?

— Да. — Папа сложил на груди руки. Мама припустила к плите. Времени оставалось катастрофически мало — сложенные на груди руки означали, что минут двадцать папа еще продержится. А далее кухню от штурма не спасет уже ничего.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89