Королевский кортеж остановился сначала в Байлемуне, в том красивом городе на плодородной равнине к юго?востоку от Лабиринта, где человек прокуратора, Мандралиска, столкнулся с егерем принца Сирифорна.
Кейтинимон, новый молодой герцог Байлемуны, сын Кантеверела, с королевскими почестями встретил их у темно?красных городских стен.
У него было такое же круглое, приветливое лицо, как у покойного отца, и, как Кантеверел, он предпочитал свободные, летящие туники более роскошным официальным одеждам. Но Кантеверел почти всегда был веселым и общительным, а в этом человеке чувствовалось едва скрываемое напряжение, плохо замаскированная суровость характера. Но все же ни один корональ давно не посещал Байлемуну, и Кейтинимон выразил восторг по поводу его прибытия. Он организовал для него подобающие празднества с участием множества музыкантов, жонглеров и ловких фокусников, большой пир для демонстрации знаменитой кухни этого региона, с местными винами к каждому блюду, и разумеется, он организовал посещение легендарных золотых пчел Байлемуны.
.Почти каждый город на планете имел свой особый предмет гордости. Золотые пчелы являлись гордостью Байлемуны. Однажды, давным?давно, в те дни, когда только редкие племена меняющих форму жили в этой части Алханроэдя, такие пчелы водились во всей провинции и на прилегающих к ней территориях.
Но распространение цивилизации поставило их в конце концов на грань исчезновения, и теперь уцелели только те пчелы, которых герцоги Байлемуны держали на своей знаменитой пасеке, на территории дворцового хозяйства.
— Мы открываем пасеку для посещений публики только три раза в год, — объяснял герцог Кейтинимон, . ведя Престимиона через дворцовый сад к пчельнику — В Зимний день, в Летний и в день рождения герцога.
Вход по лотерейным билетам. В течение десяти часов пускают дюжину посетителей в час, и билеты перекупают по высокой цене. В другое время никому не разрешено их посещать, кроме постоянных пасечников и членов семьи герцога. Но конечно, когда корональ приезжает в Байлемуну…
Пасека представляла собой здание поразительной красоты: огромное кружевное сооружение из сияющей металлической сетки, поддерживаемой трубчатыми распорками из какого?то блестящего белого дерева, которые переплетались и перекрещивались так причудливо, что глазом не проследить, и вся эта конструкция выглядела такой невесомой, что могла, казалось, рухнуть от дуновения ветра. Внутри Престимион различал мириады ярких световых вспышек, мигающих с такой быстротой, что голова шла кругом, словно сигналы семафора, настолько быстрые, что никто бы не смог прочесть их послание.
— То, что вы видите, — пояснил герцог, — это солнечный свет, отражающийся от тел пчел, летающих внутри. Подавайте войдем внутрь, если хотите, милорд.
По длинному пандусу, ведущему в анфиладу небольших комнат с двумя выходами, Престимион и его свита попали в сам пчельник. Это был гигантский купол, в четыре?пять раз больший по размерам, чем тронный .зал Конфалюма, так искусно сплетенный из сетки, что она была почти не видна, если смотреть изнутри, и казалась прозрачной пленкой на фоне неба.
Высокое гудение окутало посетителей, будто плотная вуаль. Над головой носились пчелы. Сотни пчел.
Тысячи.
Они находились в постоянном движении, без конца летали взад и вперед в верхней части купола, словно исполняли странный воздушный танец. Престимиона поразило их количество, скорость полета и сверкание света, отражавшегося от их блестящих боков и крыльев, когда они стремительно проносились мимо. Он долгое мгновение стоял в дверях, в изумлении глядя вверх, восхищаясь быстротой пчел и головокружительной красотой выписываемых ими узоров.
Постепенно он начал различать отдельных пчел, а не просто следить за полетом всего роя, и обнаружил, что пчелы выглядят очень большими для насекомых.
Но Септах Мелайн первым задал этот вопрос вслух. Повернувшись к герцогу, он спросил:
— Это действительно пчелы, ваша милость? Потому что, на мой взгляд, они такие же крупные, как птицы.
— Ваши глаза вас не обманывают, — ответил герцог. — Как всегда. Но это действительно пчелы. Вот, разрешите мне вам показать.
Он вышел на середину помещения и встал, вытянув руки в стороны с поднятыми вверх ладонями. Через несколько мгновений полдюжины обитателей пасеки спикировали вниз и уселись на него, словно ручные птицы на своего хозяина, потом, вслед за ними, еще десяток снизился и стал кружить над его головой.
Герцог стоял неподвижно. Только глазами показывал гостям:
— Теперь подойдите ближе. Посмотрите:, на них.
Медленно, медленно, осторожно, не спугните их.
Престимион медленно подошел, за ним — Септах Мелайн, а потом огромный Гиялорис, самый осторожный из всех — он ступал так, словно шел по ковру из яичной скорлупы.
Но Мондиганд?Климд, к которому пчелы, казалось, не проявляли никакого интереса, остался у входа. Абригант — тоже, лицо его было мрачным, как обычно.
Со времени их прибытия в Байлемуну он почти не скрывал своего нетерпения пуститься в путь к Скаккенуару, расположенному где?то на юго?востоке, где надеялся найти растения, содержащие металлы. Погоня за Дантирией Самбайлом была для него лишь досадной помехой; час, проведенный среди сверкающих пчел, какими бы красивыми они ни выглядели, — неоправданной тратой времени.