— Нет, миледи. Я думал, что говорить об этом слишком страшно. Но ведь меня попросил корональ, и я…
— Да, попросил, — сказал Престимион. — Что произошло потом?
— Я проснулся. Мне было очень больно. Увидел Барджазида, который еще держал в руках свою машину. Схватил его, вырвал у него признание, сказал ему, что арестую его и отвезу назад в Замок, чтобы вы обо всем узнали.
— Но я был слишком занят другими делами и не стал слушать, — сказал Престимион. — А теперь Барджазид вот?вот передаст эту штуку Дантирии Самбайлу.
— Я все объяснил лорду Септаху Мелайну, милорд.
Он отдал приказ перехватить Барджазида и его сына, если удастся.
— Вот именно! Если удастся. Но ведь в его распоряжении машина, которая позволяет ему изменять реальность. Он пройдет сквозь патрульные кордоны, как вышел из туннелей, а затем из самого Замка.
Престимион встал.
— Пойдемте со мной, вы оба. Думаю, мне стоит обсудить это дело с матерью.
Леди Терисса, сидя за своим письменным столом в маленьком личном кабинете, в мрачном молчании слушала Престимиона, который коротко пересказал ей историю Деккерета. Даже когда он закончил, она еще какое?то время молчала.
Потом сказала:
— Это реальная опасность, Престимион.
— Да, я понимаю.
— Он уже присоединился к войскам прокуратора?
— У меня нет способа это выяснить. Но я полагаю, что еще нет. Даже с помощью этого дьявольского устройства ему все же нелегко будет пробраться сквозь Каджит?Кабулон и найти Дантирию Самбайла на побережье Стойена.
— Думаю, ты прав. Вероятно, он еще не доехал.
Если бы он уже добрался до Дантирии Самбайла, он бы начал использовать машину, чтобы увеличить эпидемию безумия. Мы бы услышали, что целые города сходят с ума, тебе не кажется?
— Я в этом уверен, — сказал Деккерет, который стоял в сторонке, явно полный священного трепета от того, что находится в самом сокровенном святилище Хозяйки Острова. Произнеся эти слова, он был поражен собственной смелостью, тем, что открыл рот без приказа в присутствии двух из трех властителей Планеты, и даже слегка втянул голову в плечи, словно хотел скрыться от взглядов. Но леди Терисса улыбнулась и знаком велела ему продолжать, и он продолжил:
— Я мало знаю о прокураторе, но слышал о нем только плохое, а вот Барджазида знаю очень хорошо.
Думаю, он способен использовать машину так, как того захочет Дантирия Самбайл.
— Но действительно ли она обладает такой силой, как ты говоришь? У нас здесь, на Острове, есть устройства, которые могут очень глубоко проникать в мозг.
Но ни одного такого, которое может заставить человека встать во сне и уйти в смертельно опасную пустыню.
Или превратить один сон в другой.
— Тот, который ты мне позволила испытать, мама, тот серебряный обруч, когда мы пили вино толкователей снов, — это самый мощный прибор, который здесь есть?
— Нет, — ответила леди Терисса. — Есть и более мощные, которые не только способны установить контакт с мозгом, но и передать в него послание. Я не посмела позволить тебе испытать на себе их силу: чтобы ими пользоваться, требуется месяцы подготовки. Но даже эти приборы не такие мощные, как то устройство, которое, по?видимому, использует Барджазид.
— Вы пользовались приборами Острова? — спросил Деккерет у Престимиона. — Расскажите мне, как это было, милорд!
— Как это было, — задумчиво повторил Престимион. Он унесся мыслями назад, в то странное путешествие, и почувствовал, как на него нахлынули воспоминания. — Как это было. Ох, Деккерет, это возвращает нас к той самой проблеме, о которой ты говорил: никто не может почувствовать в полной мере силу сна другого человека. Единственный способ это сделать — надеть этот обруч самому.
— Но все равно, расскажите мне, милорд. Прошу вас.
Престимион уставился куда?то вдаль, словно смотрел сквозь стены Внутреннего храма, через три утеса Острова, в раскинувшееся вокруг него море, сверкающее золотом под полуденным солнцем. И сказал очень тихо:
— Это все равно что быть Божеством, Деккерет. Это дало мне возможность установить мысленную связь с миллионами людей одновременно. Позволило мне присутствовать одновременно во всех местах Маджипура. Точно так же, как атмосфера есть одновременно повсюду, как погода, как гравитация.
Его глаза превратились в щелочки. Комната, мать, жена, Деккерет — все исчезло из поля его зрения. Ему казалось, что он слышит шум налетевшего ветра. На одно головокружительное мгновение он вообразил, что на голове у него снова обруч, что он снова взлетает вверх и летит вперед, поднимается выше самой Горы, расширяется до необъятных размеров планеты и сам приобретает такие же невероятные размеры. Что он прикасается к рассудку тысяч, сотен тысяч, миллионов и миллиардов людей, к рассудку здоровых и несчастных, больных обитателей планеты, что проникает в их мысли, помогает здесь словом, там лаской, несет им утешение от благословенной Хозяйки, целительную силу Острова.
Все в комнате теперь смотрели на него. Он осознал, что впал в странное состояние, его сознание унеслось куда?то далеко, прочь от стоящих перед ним людей.
Прошло еще несколько мгновений, пока он почувствовал, что окончательно вернулся к ним.