— Это я вижу. — Престимион кончиком пальца ткнул в груду голов. Они производили скверное впечатление, все выглядели слишком убедительно и реально, несмотря на миниатюрный размер. Он видел лица как женщин, так и мужчин, нескольких гэйрогов, пары хьортов, даже одну пару голов су?сухириса, которая вызвала у него особенно сильную дрожь отвращения.
Маленькие металлические булавки были прикреплены к ним с обратной стороны. — Магия против магии, не так ли? Их носят, чтобы защищаться от колдовства, которое вызывает эту эпидемию безумия?
— Именно так. В нашем ремесле это называется маскировочной магией. Эти маленькие изображения излучают послание, в котором говорится, что человек, который их носит, уже поражен безумием — кричащий, с вытаращенными глазами, лишенный души, совершенно невменяемый, — и поэтому той силе, которая вызывает это заболевание, нет нужды заниматься им.
— И они помогают?
— Сомневаюсь, милорд. Но люди в них верят. Почти все, кого я видел на базаре, носили такую головку.
Есть в продаже и другие приспособления, служащие этой же цели, по крайней мере семи или восьми видов, и продавцы гарантируют полную защиту с их помощью. Многие из них — грубые, примитивные вещи, которые заставляют меня стыдиться своей профессии.
Такие амулеты могли бы носить дикари. Но страх распространился повсеместно. Вы помните, милорд, в те дни, когда умирал Пранкипин, в каждом облаке и в каждой пролетающей птице видели несчастливые предзнаменования? Тогда на планете расплодились всевозможные странные новые культы.
— Да, я помню. Однажды я видел танцующую процессию Зрящих во время их мистерий в Сайсивондэйле.
— Ну, они опять танцуют. Все маски, идолы и священные орудия языческого толка снова в ходу. Эти маленькие амулеты — всего лишь деталь общей картины.
Милорд, магия — моя профессия, и я не сомневаюсь в существовании сил незримого мира, как часто сомневаетесь вы. Но мне эти вещи кажутся чудовищными.
Они сами являются проявлениями особого вида безумия и вызывают не меньшую тревогу, чем те болезни, которые берутся исцелить.
Престимион мрачно кивнул. Он снова потрогал маленькие головки пальцем, перевернул пару?тройку тех, что лежали кверху затылком, и с изумлением обнаружил, что видит собственное лицо.
— Я все гадал, когда вы это заметите, милорд, — сказал Мондиганд?Климд.
— Потрясающе. Совершенно потрясающе! — Престимион поднял головку и стал ее рассматривать.
Ее вид заставил его содрогнуться. Сходство было очень большим: миниатюрный, кричащий лорд Престимион, не больше подушечки большого пальца. — Полагаю, где?то в этой куче есть Септах Мелайн, и Гиялорис, и, может быть, леди Вараиль, а? А этот су?сухирис изображает тебя, Мондиганд?Климд? Они думают, что наши лица будут более могущественными защитниками от безумия, чем лица обычных людей?
— Разумное предположение, ваша светлость.
— Возможно. — Септах Мелайн тоже тут был. Они передали его лицо очень точно, вплоть до беззаботной улыбки — даже на фоне вопля безумца — и смелых, сверкающих, голубых глаз. Однако он не увидел Вараиль, и был этому очень рад. Престимион отодвинул от себя груду амулетов. — Как я ненавидел все это дурацкое легковерие, Мондиганд?Климд! Эту жалкую веру в силу колдовства, в талисманы и образы, в заклинания и порошки, в экзорсизмы, абракадабру, вызов духов и демонов, в пользу рохилий, амматепилов, вералистий и тому подобного. Что за пустая трата времени, денег и надежд! Я видел, как лорда Конфалюма полностью поглотили эти причуды, он был так одурманен шепотом магов, что, когда грянул настоящий кризис, он совершенно не мог с ним справиться… — Он замолчал, ему не хотелось говорить о мятеже Корсибара даже с Мондиганд?Климдом. — Я знаю не хуже тебя, что иногда магия срабатывает, Мондиганд?Климд. Но большая часть того, что выдают за магию, не что иное, как идиотизм. Я надеялся, что волна суеверий начнет спадать во время моего правления. А вместо этого — новый всплеск этой ерунды как раз тогда… — Он снова замолчал. — Извини, Мондиганд?Климд. Я знаю, что ты из верующих. Я тебя оскорбил.
— Ничуть, милорд. Но я верующий не больше, чем вы сами. Я живу не верой, а практическим опытом. Есть очевидные истины и есть фальшивые. То, что я практикую, — это истинная магия, одна из форм науки. Я также презираю фальшивых магов, как и вы, вот почему я вам сегодня принес эти головки.
— Думал, что я отдам приказ их запретить? Я этого не могу сделать, Мондиганд?Климд. Неразумно бороться законодательством против иррациональных верований народа.
— Это я понимаю, ваша светлость. Я только хотел привлечь ваше внимание к тому факту, что безумие вызывает второй уровень сумасшествия, что само по себе будет иметь неблагоприятные последствия для вашего царствования.
— Если бы я знал, что нужно сделать, я бы это уже делал.
— Не сомневаюсь.
— Но что? Что? Ты хочешь что?нибудь предложить?
— Пока что нет, милорд.
Престимион уловил странную интонацию в голосе Мондиганд?Климда, словно тот оставил недосказанным нечто важное. Престимион посмотрел на две головы, в четыре непроницаемых зеленых глаза. Су?сухирис был неоценимым советчиком, и даже до какой?то степени его верным другом. Но иногда случались моменты, подобные этому, когда Престимион находил речи Мондиганд?Климда непонятными, невразумительными. Если в его словах и крылся какой?то скрытый подтекст, то он не знал, какой именно.