Самое главное — эта эпидемия безумия, которая постепенно расползалась по планете, словно злокачественная опухоль, угрожая рассудку каждого ее обитателя, за которую один лишь Престимион нес ответственность, какими бы невинными ни были его побуждения.
Какой мир он создал в тот ужасный день у Тегомарского гребня для своего сына, который скоро появится у «них с Вараиль? Какое наследство оставит лорд корональ Престимион миру, кроме самого ужасающего хаоса? По сравнению с этим жалкие потуги прокураторы Ни?мойи выглядели пустяком. Легко можно было предвидеть поражение и свержение Дантирии Самбайла в результате схватки с войсками, сейчас стягивающимися к его лагерю. Но безумие — безумие! — он сам сошел с ума, когда принимал подобное решение!
В дверь его спальни постучали.
Престимион отвернулся от окна. Неужели кто?то пришел к нему в столь ранний час? Что еще это может быть, как не известие о какой?то новой катастрофе?
— Да? — хрипло крикнул он. — Что такое?
Из коридора донесся голос Нилгира Сумананда.
— Милорд, прошу прощения за беспокойство, но принц Деккерет прибыл, чтобы встретиться с вами, и не может ждать. Дело очень срочное, так сказал мне принц, — произнес слуга с легким сомнением в голосе.
А потом другой голос, голос Деккерета, с нетерпением прибавил:
— Нет?нет, не принц Деккерет. Просто Деккерет, и все.
Престимион нахмурился. Его одежда измялась, лицо осунулось после долгой, бессонной ночи.
— Попроси его подождать, пока я немного приведу себя в порядок, — Я могу сказать ему, если желаете, чтобы он пришел попозже.
Кажется, Деккерет опять что?то начал говорить, тихим, настойчивым голосом что?то объяснять Нилгиру Сумананду. Престимион подавил раздражение. Это может продолжаться все утро, если он не вмешается. Он подошел к двери и распахнул ее. Нилгир Сумананд, еще не совсем проснувшийся, моргал и взглядом просил у него прощения. Деккерет стоял прямо за спиной старика, возвышаясь над ним, подобно стене.
— Видите ли, милорд, — сказал Нилгир Сумананд, — он поднял меня с постели и очень настойчиво заявил…
— Да. Я понимаю. Все в порядке. Ты можешь идти, Нилгир Сумананд.
Престимион поманил Деккерета, приглашая войти.
— Мне очень жаль, что сейчас столь ранний час, милорд, — начал Деккерет. — Но ввиду серьезности ситуации и важности этих новых событий, я подумал, что будет ошибкой ждать до…
— Все это не важно, Деккерет, переходи к делу. Если ты попытаешься оправдываться еще раз, я просто взорвусь. Расскажи мне, в чем дело.
— Один человек пришел к нам ночью из лагеря прокуратора. Думаю, вас очень заинтересует то, что он принес. Очень заинтересует, ваша светлость!
— А, вот как? — бесцветным голосом отозвался Престимион. Он уже жалел, что позволил так бесцеремонно ворваться к себе. Очевидно, Дантирия Самбайл прислал послание. Возможно, ультиматум. В любом случае, это могло немного подождать.
Но Деккерет дрожал от едва сдерживаемого возбуждения, и это лишь усугубляло положение. Внезапно Престимион ощутил почти парализующую, огромную усталость. Бессонная ночь, напряжение последних недель, груз сомнений и вины, которые мучили его в последнее время, все это навалилось на него сейчас. А в юношеской кипучей энергии Деккерета, в его неловкой, жеребячьей готовности угодить было нечто такое, от чего усталость Престимиона лишь росла. Он и сам был еще сравнительно молодым; но сейчас ощущал себя почти таким же старым, как Конфалюм. Словно Деккерет, ворвавшись сюда, полный энергии, силы, надежды, за несколько секунд лишил его еще оставшихся жизненных сил.
Было бы глупо и жестоко, понимал Престимион, прогнать сейчас Деккерета. И это предполагаемое послание прокуратора, хотя оно, вероятно, было просто еще одним длинным, полным сарказма письмом, стоило хотя бы выслушать.
И это предполагаемое послание прокуратора, хотя оно, вероятно, было просто еще одним длинным, полным сарказма письмом, стоило хотя бы выслушать. И Престимион утомленным жестом приказал Деккерету продолжать.
— Когда мы были во Внутреннем храме, милорд, вы рассказывали мне, что надевали серебряный обруч вашей матери, Хозяйки, и заглядывали в мысли всей планеты, как она делает каждую ночь. Вы сказали, что условно быть Божеством. Обруч позволяет Хозяйке в одно и то же мгновение находиться во всех местах Маджипура. И все же, сказали вы, тот, кто надел обруч, не становится всесильным Божеством. Хозяйка может проникнуть в мысли спящего и участвовать в его снах, передавать ему некоторые собственные мысли, руководить, даже дарить утешение. Но сама создать сон и внедрить его в мозг спящего — нет. Отдавать спящему приказы, которым он должен повиноваться, — нет.
Я правильно понял, милорд?
Престимион кивнул. Он с великим трудом сдерживал нетерпение.
— А я вам сказал тогда, милорд, что то устройство, которым воздействовал на меня Венгенар Барджазид в Сувраэле, гораздо более мощное, чем у Хозяйки, и что если он объединится с Дантирией Самбайлом, они вместе разнесут всю планету на куски И как мы недавно узнали, ваша светлость, Барджазид добрался до лагеря прокуратора и начал использовать свое дьявольское устройство в интересах Дантирии Самбайла.