Потом он сказал Деккерету:
— Вот что я узнал, когда надел этот обруч: когда Хозяйка выполняет свои обязанности, она перестает быть обычным человеческим существом и становится силой природы — она обладает Властью, подлинной Властью, какая неведома ни короналю, ни понтифексу, всего лишь избранным монархам. Я не говорил тебе этого, мама. Но в тот день, когда я надел обруч, я ясно понял, и теперь мне этого никогда не забыть, какую важную функцию ты выполняешь на планете. И теперь я понимаю, насколько изменилась твоя жизнь, когда ты стала Хозяйкой Острова.
— Но все же, — настаивал Деккерет, — когда вы путешествовали вокруг света с помощью волшебной силы обруча, не придумали ли вы какой?нибудь способ внедрять сны в головы людей? Или получить над ними такую власть, чтобы они автоматически подчинялись вашим приказам?
— Нет. — Престимион повернулся к Хозяйке. — Мама? — Та покачала головой.
— Престимион повернулся к Хозяйке. — Мама? — Та покачала головой.
— Все обстоит так, как я сказала: я могу посылать сны, но не приказы. Даже с помощью наших самых мощных приборов.
Деккерет мрачно кивнул головой.
— Тогда то, чем обладает Барджазид и что он собирается отдать Дантирии Самбайлу, — это самое смертельно опасное оружие в мире, милорд. И если этих двоих не остановить, они уничтожат мир на планете.
Вот почему я привез свое сообщение лично, милорд, а не использовал обычные каналы связи. Потому что человек, не испытавший силу устройства Барджазида, не может понять таящуюся в нем угрозу. А я единственный, кто прошел через это и выжил, чтобы обо всем рассказать.
9
Из своего кабинета высоко над набережной Стойена Акбалик наблюдал за прибытием королевского флота. Три быстрых корабля под знаменем короналя и знаменем Хозяйки Острова.
— Мне следует спуститься вниз и ждать на пирсе, когда они высадятся, — сказал он. — Я пойду туда. Я должен.
— Ваша нога, милорд… — возразил Одриан Кестивонт.
— Будь проклята эта нога! Это не оправдание! Корональ прибывает, а с ним Хозяйка. Мое место на пирсе!
— По крайней мере, позвольте мне сменить повязку, милорд, — мягко сказал маленький вруун. — На это не уйдет много времени.
Это был разумный совет. Акбалик сел на табурет возле окна и позволил врууну заняться поврежденной лодыжкой. Кестивонт ловко снял вчерашнюю повязку, его щупальца мелькали так быстро, что Акбалик едва мог уследить за их движениями. Открылась вспухшая, красная рана. Она выглядела хуже, чем прежде: нога вокруг раздулась, и опухоль все разрасталась, несмотря на лекарства. Кестивонт промыл ее какой?то прохладной и слегка вяжущей бледно?голубой жидкостью, осторожно пощупал воспаленное место вокруг раны кончиком щупальца, очень осторожно раздвинул края раны и заглянул внутрь.
Акбалик зашипел от боли.
— Больно.
— Прошу прощения, принц Акбалик. Мне необходимо посмотреть…
— Не вывелись ли там малютки?крабы?
— Я вам уже объяснял, милорд, маловероятно, чтобы тот, что вас укусил, был достаточно взрослым…
— Ай! Ради всего святого, Кестивонт! Просто смени повязку и прекрати тыкать в нее, ладно? Ты меня мучаешь.
Вруун снова извинился и склонился над раной. Акбалик теперь не мог видеть, что делает маленькое создание, но по крайней мере боли было меньше, чем минуту назад. Может быть, он излучал какие?то невидимые чары своими извивающимися щупальцами, вруунское целебное заклинание? Возможно. И щепотку сушеных трав, и еще немного этой прохладной голубой жидкости. Потом чистую повязку. Да, так стало лучше. Во всяком случае на время. Мгновенное облегчение после мучительной, пульсирующей, обжигающей боли, после тошнотворного ощущения, будто тонкие щупальца инфекции и разложения скользят по скрытым проходам в его ноге, тянутся вверх, к паху, к животу и в конце концов к самому сердцу.
— Все готово, — сказал Кестивонт. Акбалик встал.
Он осторожно перенес вес на поврежденную ногу, слегка поморщился, у него перехватило дыхание.
Острая боль пронзила всю левую сторону тела до шеи, даже до щеки, а потом достигла челюсти и зубов. В тысячный раз он увидел огромного пурпурного болотного краба, уродливую куполообразную тварь с выпученными глазами размером с половину экипажа, который угрожающе поднялся из песчаного отвала перед ним. Увидел самого себя, когда он ловко увернулся от чудовища, самодовольно радуясь своей быстрой реакции, тому, что так быстро ушел от опасности, и совершенно не заметил другого, гораздо менее крупного краба, не больше его ладони, который из своего укрытия в гуще куста с цветами?вонючками коварно вцепился ему в ногу острой, как бритва, клешней…
— Трость, — сказал он.
— Где моя проклятая трость?
Они уже практически в порту!
Вруун указал ему на палку, прислоненную к стене у двери на своем обычном месте. Акбалик, хромая, подошел, взял ее и вышел. Добравшись до первого этажа, он остановился, глядя на яркий солнечный свет, глубоко вздохнул и собрался с силами. Ему не хотелось выглядеть калекой. Корональ рассчитывал на него. Нуждался в нем.
От двери таможни, где Акбалик устроил себе кабинет, до ворот пирса нужно было пройти не больше пятидесяти ярдов по широкой, мощеной площади. Акбалик двигался медленно, осторожно, крепко сжимая ручку трости. Сегодня это расстояние показалось ему не меньше пятидесяти миль.