— Не специалист, но пару телевизоров разбирал на запчасти.
— Достаточно азов. Сильные и слабые стороны… У людей есть лозунг такой — мы в ответе за тех, кого приручили. Мы за тех, кого приучили. А этих, с той виртуальной стороны, создали, придуримали, а приручить забыли. Контроля никакого не ведется, не говоря об учете. Вот они свободу и почувствовали. А какой?то умник взял да и выпустил их на волю. В мир наш выпустил.
— Подожди, что же выходит? Ты про главаря говоришь? Про Безголового?
Ягодка демонстративно ведет по своим внутренностям самый тщательный поиск, но ничего не находит.
— Не знаю такого. Краткий словесный портрет набросай.
Бросаю как умею. Не забываю про ледяной ветер, про отсутствие головы. Про лошадку странную. Супермозг ищет повторно, но разочарованно вздыхает.
— Нет такого и никогда не было. А тот, кто проход из того мира придумал, скорее всего, из вас, из людей. И мнение мое суперское такое: не понимает он, что творит. Иначе додумался бы, что сам себе смертный приговор подписывает.
— Как выглядит место, через которое они в мир наш попадают?
Машина, представленная на мировом рынке всего двумя экземплярами, гудит, пытаясь отыскать ответ на очень элементарный вопрос. Дымится даже. Но сдается спустя пять минут.
— Я, лейтенант старший, всего лишь компьютер, а не следователь по особо важным делам. Есть вещи, мне недоступные. И так лишнего наболтала. Если узнают они, что я тут с тобой в милицию играла, кранты мне полные. У хозяина никаких пенсий не хватит восстанавливать. Уходить тебе пора. Не дай бог Петруха проснется да и застукает нас за болтовней. Такое начнется!
— Спасибо тебе.
Перешагиваю через посапывающего генерала. Тот приоткрывает глаз и тихо звякает ключами.
— Возьми ключи от машины, сынок. А я останусь, прикрою тебя. Такси бросишь где попало. Все равно завтра эвакуатором к подъезду доставят. Проверено. И делом займись, а то поздно будет.
Козыряю и выскальзываю из квартиры пенсионера Петрухи. Дверь за спиной осторожно щелкает замками.
Сколько под нашим носом всего интересного и необычного творится! А мы торопимся на стороне необъяснимое найти. В толщу океана поглубже нырнуть, в космос подальше ракету запустить. А то, что под нашим же носом человек неучтенную жилплощадь занимает, пусть даже в благородных целях, никого не волнует.
На временно подаренном генералом такси добираюсь до отделения. Дорога не близкая. Угробов там уже измаялся в ожидании свежих вестей. По дороге заскакиваю в универсам прикупить передачу Баобабовой.
За неимением большого количества национальной валюты пробиваю в кассе пакет перловки. Говорят, очень полезная штука для поддержания мышечной массы. Напарница непременно обрадуется. Продавщица, немолодая уже тетка, понимающе улыбается: «Для собачки покупаете?» Плохо еще в наших универсамах с культурой поведения.
На дверях кабинета, чуть ниже «Стучаться строго всем», кнопкой прицеплена записка. Гулко отдается сердце, предчувствуя новые неприятности. Но содержание вполне миролюбивое: «Ст. л?ту Пономареву срочно явиться к начальнику отделения». Я же говорю, не терпится Угробову.
В приемной секретарша Лидочка не успевает даже привстать со своего места и предложить чайку с печенюхами, как я, не удостоив ее старшелейте?нантского приветствия, проскальзываю к капитану. Угробов стоит у новых обоев и красным фломастером обводит наиболее интересные места из криминальной жизни города. Во многих заметках он лично принимал участие. Бегал за преступниками, стрелял, задерживал и даже защелкивал наручники. Вот где жизнь, вот где служба.
— Прибыл по первому зову, товарищ капитан.
Угробов тушит сигарету о фотографию пойманного и уже отправленного в Сибирь преступника, поворачивается ко мне, оглядывает, задумчиво сгрызает фломастер чуть ли не до половины.
— За свою долгую и нелегкую службу, лейтенант, я видел много чего разного. Рыдающих воров в законе, раскаивающихся авторитетов, наглую мелкую сошку тоже встречал. Но в «зайчиках» ко мне еще никто не являлся.
Опускаю глаза. Черт! Уставные кроссовки остались у пенсионера Петрухи.
— Генерал приказал, — нагло вру я. — А свои я на экспертизу сдал. На предмет обнаружения возможных улик с места преступления.
— Ладно, бог с ними, с тапочками.
Капитан приглашает присесть. Сам остается у окна. Из?за разгрызенного фломастера губы капитана ярко?красные. Не завидую капитану, если сейчас начальство с проверкой явится. Уволят за нетрадиционное несоответствие, даже разбираться не станут.
— Как прапорщик?
Повторяю все, о чем совсем недавно поведал генералу.
Клиника — осиное гнездо. По приблизительным прикидкам, процентов девяносто контингента — Охотники. Остальные, в том числе прапорщик Мария Баобабова, изолированы и находятся под угрозой ежеминутного уничтожения. Связь между Безголовым и событиями в психиатрической лечебнице не прослеживается, но пока не исключается.
— А в городе партия свеженьких трупов, — словно и не слыша меня, тянет капитан. — И все в нашем районе. Люди с ног сбились, ночами не спят. В засадах проводят лучшие годы. Начальство каждые пятнадцать минут звонит, интересуется обстановкой. А того не понимают, что поймать преступника не просто, пока сотрудники восьмого отделения ко мне в «зайчиках» являются.