Легион Безголовый

Санитары ржут снова. Угробов косится на них недобро. Помещение наполняется запахом крови и скорой расправы.

— Почему здесь?

— Из конспиративных соображений, — удовлетворяет мое любопытство капитан. — Это неофициальная встреча.

Санитары впадают в истерику. Хватают Угробо?ва за рукава, пытаясь рассказать ему что?то смешное. По отрывистым всхлипываниям можно разобрать, что это будет очередной анекдот про Штирлица, который конспиративно встречался со своей женой.

Для этого его специально вывозили из Берлина в Кремль.

Капитан старается отбиться, угрожая ребятам табельным оружием, но это только приводит их в еще больший восторг. Я где?то читал, что долгая работа в специальных учреждениях плохо влияет на психику. Называется — эффект санитара. Чем больше времени находишься рядом с больным, тем хуже себя чувствуешь.

В целях предотвращения двойного убийства помогаем капитану связать весельчаков. Укладываем их в уголок. Лицом к лицу. Нет ничего более педального, чем видеть физиономию смеющегося товарища, которому заклеили рот скотчем.

Угробов поправляет слегка оторванный рукав, торопливо закуривает сигарету, говорит: «Черт знает какая отвратительная медицина», — и переходит к существу дела.

— Гражданин задержанный…

— Временно находящийся на излечении, — поправляет его Садовник, тщетно пытаясь выбраться из смирительной рубашки.

— Не стану спорить. Название не меняет форму. У вас есть десять минут, чтобы донести до нас суть просьбы. И поменьше лирики, гражданин временно находящийся на излечении.

Попытки вырваться из медицинских пут успеха не приносят. Садовник затихает, медленно восстанавливая сбитое возней дыхание.

— А ведь раньше, капитан, ты другим человеком был. Теперь, значит, власть поменялась. Больного и немощного старика в гадость эту запихали?

— Раньше и мухи жирнее были, — хмыкает Угробов, скобля пятерней щетину.

Он на своем веку разных преступников перевидал. И не таких, как Садовник, любителей, а тонких психологов. Артисты знаменитые перед Угробовым комедии и трагедии разыгрывали. И на жалость его взять ой как трудно. Я пробовал, когда за внеочередным авансом приходил. Чуть не расстрелял на глазах секретарши Лидочки. Хорошо, Баобабова бронежилетом прикрыла.

— Может, вы меня развяжете?

Садовник нервно дергается. Возможно, у него просто руки затекли. Мы ж не знаем, сколько часов они с капитаном нас дожидались. Может, и всю ночь сидели, о своем болтали.

Угробов демонстративно выкладывает перед собой пистолет, кладет его на стол так, чтобы ствол упирался в грудь Садовника.

— Прапорщик, помогите гражданину. Предупреждаю, я с пяти шагов в любую банку попадаю. Не промахнусь.

Теперь хмыкает Баобабова, а капитан стыдливо прячет от прапорщика глаза.

Освобожденный Садовник первым делом достает из кармана ромашку. Цветок давно засох, но главное для человека без лица действие, а не красота. Дрожащими пальцами жадно обламывает первый лепесток. Успокаивается на глазах.

— Время идет, — подсказывает капитан Угробов, красноречиво посматривая на часы.

— Время, время… — вздыхает Садовник. — Что вы понимаете во времени? Для вас секунда — мусор. Простите, я ничего такого не имел в виду. Минута — пустое место.

— Минуточку! — Угробов поднимается из?за стола, чтобы напомнить о регламенте.

— Вот именно! — восклицает Садовник. — Именно! Минуточку… Сколько раз в день слышим это слово? Мы уже не обращаем внимание на минуту. Требую у нянечки утку, а она мне говорит, чтобы я минуточку подождал. Прошу у медсестры срочной правительственной связи, а меня просят зайти через минуточку. Доколе! Доколе, я вас спрашиваю, капитан, мы будем разбрасываться временем?

Садовник резко затыкается, предоставляя нам время переварить важную информацию.

— Нянечка?то успела?

У капитана в душе нет ничего святого. Человек о высшей философии, а Угробов о мелочах. А я так думаю — российский милиционер, а тем более оперативный работник, должен быть красив и формой, и душой, и табельным оружием. И намного чутче относиться к людям, нежели Угробыч.

— Успела, — бурчит Садовник, по полной программе измываясь над ромашкой.

И намного чутче относиться к людям, нежели Угробыч.

— Успела, — бурчит Садовник, по полной программе измываясь над ромашкой. — Закурить не найдется?

Угробов шарит по карманам, но, кроме стреляных гильз, ничего не находит. Капитан, добрая душа, из них зажигалки делает, а потом детишкам раздает.

Баобабова вздыхает и вынимает из косметички початую пачку с верблюдом. Угощает Садовника и заодно Угробова. Я под такое щедрое дело вытаскиваю пару сигарет. На замечание Машки, что я не курил, не курю и вряд ли она мне позволит сигареты в киоске покупать, отвечаю, что запас лейтенанту не помеха. Внештатные осведомители у меня тоже стреляют.

Комната наполняется дымом. У курящей троицы такой вид, словно они все вместе только что провели тяжелую ночь в засаде.

— Кофейку бы?

Садовник, не доверяя Угробову, улыбается Машке. Прапорщик вздыхает и выуживает из косметички термос.

— А покрепче?

Баобабова скрипит зубами, расстегивает косметичку, но от необдуманного шага ее останавливает капитан, у которого есть свои принципы. Не на службе и не с психически больными людьми.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138