Однако, оригинальные контрасты в этом мире. Мост через реку или трещину тут запрещен под страхом смертной казни, а досточку через ручей перебросить и «желудок с нее облегчить» да пожалуйста! В любое время.
— Наставник, а у этой загадки есть ответ?
— Есть, Тикунэ. Надеюсь, ты уже догадался?
— Почти, Наставник. Но можно ма?аленькую подсказку?…
Шаман хмыкнул. Хитро улыбнулся. Или это тень от костра побегала по его лицу?
— А в какую сторону они смотрят: по течению или против?
Это мне, за каким?то хреном, понадобилось рот открыть.
Четверо у костра очень внимательно посмотрели на меня.
А я на них.
Старик и три пацана. Не старше Малька.
По нормальному, так сначала мне надо было присмотреться, а уже потом умные мысли вякать.
— Это не подсказка, уважаемый, это ответ. Подходи, садись, я тебя ждал.
Подошел, сел. Пацаны подвинулись, освободив мне место рядом со стариком.
Подошел, сел. Пацаны подвинулись, освободив мне место рядом со стариком.
Ждал, говорит?… Может, и ждал. А может, умную морду сделал перед учениками. «Ждал…» Типа, хочешь, верь, Леха, не хочешь попробуй проверить.
— Ты уже слышал эту загадку?
— Нет, уважаемый, только что от тебя услышал.
И улыбаюсь старику. Тоже двусмысленно. Мол, хочешь верь, не хочешь твое дело.
Посмотрел на меня шаман (а кто еще здесь может такие разговоры разговаривать? В такое?то время…) Нежно так посмотрел.
Разные бывают взгляды. Тяжелый, там, наглый, призывный, а вот у старика этого взгляд мягкий. Как пальцы у старого и опытного врача. Что пациента до самого нутра прощупает и больно не сделает. Не люблю, когда во мне копаются. Даже мягко и нежно. Как психиатр своими вопросами. Не люблю. И не терплю!
Шаман кивнул, будто мысли мои услышал. Подбросил пару веточек в костер. Запахло хвоей и еще чем?то. Приятным. На огонь старик засмотрелся, и с ним стал разговаривать. Точно один в ночи остался. Ни меня, ни учеников. Хотя, пацаны и вправду куда?то подевались. Я и не заметил, когда они ушли. Если не приглючились мне эти пацаны.
— Странные боги тебя создавали, уважаемый. Вложили в тебя много зла, добра и равнодушия. А всего остального дали по капле и песчинке. Не хотел бы я быть твоим другом. И врагом твоим не хотел бы стать.
Знакомая, короче, песня. Пал Нилыч тоже говорил: «Вы очень мстительный человек, Алексей. С гипертрофированным чувством справедливости и…»
Ну, не объяснять же всем, что мама не очень меня хотела, когда я был в пренатальном возрасте. А папа очень не захотел маму, когда она была в «интересном положении». Вот и маемо тэ, шо маемо . Но кого колышут мои проблемы, кроме меня самого? Да и не считаются они проблемами в моем мире. Так, мелкими неприятностями, на которые и внимание обращать, вроде как, не принято. Нормальному пацану . А в этом мире те, кто заморачивает попутчиков своими проблемами, долго не живут.
Типа, Дорогу осиливает не только идущий, но и ведущий . Даже поговорка тут имеется: «Не можешь идти с караваном не начинай свой Путь. Не можешь вести караван не выходи на Дорогу!»
«Дорога» и «путь» здесь с большой буквы. И смысл у поговорки намного больше. Что?то вроде: «Не можешь жить, не мешай другим или тебя быстро отправят на внеочередное перерождение». Правда, не все верят в перерождение. Но это уже его проблема. То есть, моя.
— А почему боги, уважаемый, а не Бог?
Это я у костра спрашиваю, не у шамана.
— Ты знаешь о Едином?
Вот теперь шаман смотрит на меня. И мне не надо поднимать голову, чтобы убедиться в этом.
— Знаю.
— Не многие знают, что все боги и демоны это только маски, которые Единый надевает, когда пожелает.
— И религиозные войны придумал тоже он.
— Откуда ты знаешь?
— Он сам мне сказал.
— Тебя не зря называют Многомудрым.
— Это не меня, а…
— Тебя!
Спорить со стариком я не стал. Я к нему не спорить пришел, а говорить. За жизнь. Свою, в том числе.
— Надеюсь, многоуважаемый простит мой вопрос и удовлетворит мое любопытство?
Блин, каким я вежливым могу быть, если очень надо.
Шаман слегка улыбнулся и наклонил голову. Тоже слегка. И неторопливо так. Типа, ты спрашивай, а уж мы посоветуемся и решим: прощать тебя или чего?другое с тобой сделать.
Ладно, рискнем.
Очень уж старик мне колдуна напоминал. Асса. Такой же рыжий, худой, невысокий. Вот только спокойный. Не дерганый, в смысле. Чувствуется, что дед тоже может быстро и круто реагировать. Если понадобится. Но редко это «понадобится» бывает.
Не доводит шаман до этого дело. Умеет притормаживать на поворотах. Колдунчику нашему еще учиться и учиться. Далеко ему до этого профи , очень далеко. А еще старик на тех, с Дороги похож. Что немного потрепали наш караван.
Вот я и спросил.
Трудно жить любопытному. Спокойно. И долго.
— Тебя не зря зовут Видящим. Сумел отличить тисла от ми?ту .
— А почему ты…
— Здесь, а не среди тисла? Это долгая история.
Не про то я хотел спросить, ну да ладно.
— Так и ночь не короткая, многоуважаемый.
— Ты прав. И ночь умеет слушать. — Еще одна ветка полетела в огонь. Запахло почему?то спелым виноградом. — Моя мать, да будут остры ее зубы и густа шерсть, была грелкой Главного шамана, пока Дорога ни позвала ее…
— Грелкой? Омлакс?
— Нет. Просто грелкой. Среди тисла нет рабов. Каждый с радостью служит своим шаманам. Пока может. Моя мать служила четыре сезона. Потом она пошла очищать Дорогу от слабых и глупых.