— Крант…
Оберегатель стоит за левым плечом. Может, все время там был, может, только подошел… Быстро он двигается. Иногда. Я не всегда замечать успеваю. А реакция у меня хорошая. Хирургу с плохой реакцией лучше в морге работать: там клиенты уже никуда не спешат.
— Крант, что это было?
— Не знаю, ну…
— А кто знает?
— Он.
И палец Кранта целится в желтый шар.
Смотрим на медленно опускающегося летуна. Его ноги касаются земли, и сияющая оболочка гаснет. Словно лампочка перегорела. Но желто?зеленая физиономия и непривычно круглые глаза остались без изменения.
— Асс!
Колдун зажимает рот ладонью и ковыляет в сторону. Через несколько шагов падает на колени, сгибается в земном поклоне…
Обязательный ритуал после полета?…
…издает характерные звуки. Знакомые. Мне тоже так хорошо иногда бывало. После конкретного отмечалова. Но блевал я, обычно, как культурный человек, в унитаз, и за закрытой дверью. А этот?… Блин, сплошной натурализм и варварство.
Сажусь возле костра. Горит нормально и цвет огня обычный. Остальные подтягиваются, устраиваются на своих местах. Последним подходит колдун. Бледный, глаза слезятся.
— Ну, и какого?… спрашиваю его.
Он шмыгает носом.
— Всегда со мной так. Оторвусь от земли и… Проклятие какое?то на мне, — тяжело вздыхает.
От него воняет кислятиной. Протягиваю пиалу белого. Пусть хоть рот промоет. А опять блевать вздумает, не так жалко, как красное.
Протягиваю пиалу белого. Пусть хоть рот промоет. А опять блевать вздумает, не так жалко, как красное.
— Ну, на реке я тебя видел… А как на море?
— Только взойду на корабль, и сразу проклятие находит меня. Самые сильные амулеты не помогают.
Колдун качает головой и тут же прижимает руку к животу. Меченый быстро отодвигается, на всякий случай. Но его сосед не торопится; задумчиво прислушивается к чему?то, гладит свое пузо.
Да нет, обойдется. Это дело или сразу, или вообще не будет.
— Вестибюлярка, Асс, у тебя слабая.
— Что?
Смотрит на меня большими глазами. Уже не такими круглыми.
— Укачивает тебя, говорю. Вот и все проклятие.
— А снять его можно?
— Тренировками. Долгими и упорными. Многим помогает. Но не всем, предупреждаю сразу.
— А мне поможет?
— Не знаю. Пробовать надо.
— А что надо делать?
— Про что делать потом поговорим. Сначала про костер мне расскажи. Знаешь, чего туда попало?
— Знаю.
Энтузиазма у колдуна сразу поубавилось.
— Ну и… — приходится ускорять процесс. А то ведь до утра тяжелые вздохи слушать будем.
— Дерево драбл попало.
— Что, целое дерево?
— Нет. Только веточка. Тонкая.
— Угу. Веточка… И драбл всегда так взрывается?
— Не знаю.
— Как это не знаю?…
— Драбл не бросают в огонь.
— А куда его бросают?
— В вино.
— Зачем?
— Чтобы быстрее заснуть.
— И видеть сладкие сны…
Это я пошутил, но по тому, как заерзал коротышка, понял, что попал в точку.
— Да видеть, — шепотом признается он, наклоняясь в мою сторону.
Хорошо хоть вином от него несет. Мы и так негромко говорили, а тут уж совсем на интимный шепот перешли. Наверно, очень сладкие сны дарит этот драбл.
— Что, целый прут так и бросают?
— Нет. Только две крошки.
— Асс, не заметил я, чтобы драбл крошился.
— Он не крошится. Пилится. Особым ножом. И очень медленно.
— А сломать?
— Ни сломать, ни отрубить. Драбл крепкое дерево. Очень крепкое.
— А как же я его сломал?
— Не знаю.
И грустно так вздохнул. Будто его последней радости в жизни лишили.
— Ну, ладно, к черту его крепость!… Ты вот что мне скажи: как этот драбл возле меня оказался? Твой, кстати, драбл!
За спиной намечается шевеление.
— Подожди, Крант. Пусть сначала ответит.
Рыжий сжимается чуть ли не вдвое. Втягивает шею. Как черепаха. Только вместо панциря халат. Голос сипит и прерывается…
— Я… я уронил его. Случайно… Когда беседовал… С уважаемым Крантом.
Ты его хоть уважаемым, хоть горячо любимым называй, вряд ли, что?то изменится.
— Уронил, значит?…
— Да.
— А я, значится, поднял?…
— Да.
— И стал крутить в руках?…
— Да.
— А ты, значится, ничего не сказал. Не захотел.
Колдун опять кивнул головой, как кивал уже несколько раз, и тут же лязгнул зубами, останавливая очередное да.
— Я… я не успел!
— Неужели ?…
Вкладываю в вопрос побольше недоверия. Хотя, куда мне до Ларки? Вот уж кто виртуоз! Когда она говорит свое неужели? в собственном имени начинаешь сомневаться.
— Не успел! голос у рыжего срывается.
— Я люблю сидеть у костра.
— Я люблю сидеть у костра. Подбрасывать в него ветки. Ты это знаешь. Осталось подсунуть мне драбл. И не успеть сказать, что он взрывается в огне. Очень удобно. И вроде бы нет виноватого.
Я смотрю на огонь и разговариваю с ним. Спокойно так разговариваю. Ни злости, ни раздражения. А коротышку почему?то трясет. Видно мне краем глаза. Остальные молчат и не двигаются. Нагнетают обстановку.
— Так было дело, Великий и Непогрешимый?
— Нет, не так! Не так! Не хотел я твоей смерти!…
— Ага. Не хотел. Потому, что ты очень любишь меня.
Колдун вздрагивает, крутит головой. Словно горло ему пережало. Воротником. В котором его шея торчит, как градусник в стакане. Скажи колдун да, и это будет ложь, известная всем, даже камням под нами. Скажет нет, и Крант его на куски порвет. За покушение.
— Потому что драбл стоит десять сабиров! вскрикивает Асс.