Заворачивала сосиски и протирая марлей влажный бок пакета с кефиром, Цецилия жаловалась на обещанное метеорологами похолодание, из?за которого у нее всю ночь болела поясница. Пока эта румяная, пышущая здоровьем дама рассказывала о своих терзаниях (до утра вертелась, будто на раскаленных угольях, глаз не сомкнула), подошли другие ранние покупатели. Веселовский с облегчением отошел от прилавка, предоставив многострадальной продавщице жаловаться на невыносимые боли двум подвыпившим мужичкам и старушонке, которые уже успели завладеть вниманием Цецилии. Встав у столика с контрольными весами, Виктор Николаевич принялся укладывать покупки в спортивную сумку с надписью «Аэрофлот». Пока он вынимал из сумки газеты, пристраивал на самое дно колбасу, затем кефир, затем снова газеты, а сверху — хлеб и усыпанные маком рогалики, мужики приобрели необходимую поутру четвертинку и покинули помещение. Старушонка же пытала Цецилию, свежий ли творог. Продавщица заверила, что да, свеженький, и продолжала плачь Ярославны:
— Всю ночь, как на иголках, только в половине пятого задремала, а потом, в шесть утра — снова вступило. Я уж и платком обвязалась, и бальзамом звездочкой натерлась, а все без толку. Так и не спала ни одного часу… К выходным похолодание обещали сильное, вот и ломит…
— Ох, милая, — сочувственно качала головой бабка — Такая молодая, и так мучаешься. Я вон тоже не спала, да так ведь я старуха уже, я уж на том свете отосплюся. Я знаешь, когда не спиться -то, на двор выхожу. Сяду на крылечко, и гляжу в небо, думаю, вот, она, красота?то какая. А третьего дня поглядела — батюшки, солнечная активность. У нас ведь солнечная активность сейчас такая, что ее и ночью видать. Тоже я, значить, не спала. Вышла на двор, дай, думаю, курей проверю, что?то они у меня квохтали, думаю, никак снова кошка соседская влезла, повадилась она, сволочь такой, у меня шариться, двух курей уже передушила… Глядь — а на небе активность! Она, милая, будто бы прожехтуром вверх идет, аккурат над лесом, за кирпичным заводом, у меня дом?то на горке как раз над ним и стоит, я на заводе сорок лет отработала, ударником была… И такая яркая, аж глазам больно. Я?то сразу сожмурилась, а домой пришла — глаза застит, все как в тумане. Уж и чаем капала, и пять рублей прикладывала — ничто не берет, так вот и хожу, как кур слепой. Вон и денег?то не разберу, посмотри, милая, что там у меня, пятьдесят рублей, что ли? А то мне все прям застит. Вот она, активность?то какая.
— И не говорите, — пела ей в тон Цецилия — Все со своими экспериментами, мало нам озоновых дыр, так теперь еще активность эта, никакого людям покоя нет, честное слово, вот и я вчера всю ночь буквально как на иголках….
«Ну, снова здорово, опять про свою спину заладила!» — скучно подумал Веселовский, и совсем было уже повернулся уходить, как вдруг его будто током ударило. Третьего дня? Третьего дня? Над лесом, за кирпичным заводом? И глаза до сих пор болят? Так вот оно что! Вот в чем дело! Прозрение пришло совершенно неожиданно, и в одно короткое мгновенье все стало ясно, как день. Конечно! Третьего дня ночью, после того, как они с Савским расстались, в лесу за кирпичным заводом приземлился НЛО. Савский увидел это, схватил фотоаппарат, и поспешил туда. Он так торопился, что даже не запер дверь. И уж кончено, среди ночи председатель не побежал через весь город к Веселовскому, чтобы сообщить об увиденном.
Виктор Николаевич вернулся к прилавку, попросил Цецилию выбрать кусок пошехонского сыру граммов на триста пятьдесят, и завел с бабкой разговор о солнечной активности. Из гастронома он выходил совершенно вознагражденный: на не нужный, в сущности, пошехонский сыр, было истрачено лишних тридцать рублей, но зато теперь Веселовский точно знал, что свет над лесом появился в третьем часу ночи, продержался пару минут, а затем пошел на убыль и совершенно пропал, будто свеча догорела и погасла.
Домой Веселовский заходить не стал. Он жаждал услышать рассказ Савского о встрече с братьями по разуму.
«Позавтракать и у Валерьяна можно» — решил Виктор Николаевич, и что было духу припустил к дому председателя.
Спустя два часа он уже рыскал по лесу за кирпичным заводом в поисках товарища. Нехорошие предчувствия одолевали Виктора Николаевича. В квартире Валериана Электроновича он обнаружил все ровно в том виде, в каком застал накануне вечером: тишь, гладь, божья благодать, только хлопает на ветру неплотно прикрытая дверь. Дверь Виктор Николаевич подоткнул сложенной газетой, чтобы доступность жилища товарища Савского не привлекла бомжей либо грабителей, а сам направился к лесу. «Кто его знает, — думал Веселовский — Может, у Валериана от потрясения сделался сердечный приступ, или он второпях налетел на пень и вывихнул ногу. Может, ему первая помощь необходима…» А может, под воздействием внеземного излучения Валериан и вовсе впал в столбняк и стоит теперь посреди леса с распахнутыми остекленевшими глазами, глядя в пустоту. С другой стороны, совершенно не исключено, что он сейчас продолжает наблюдать за кораблем пришельцев, и не может отлучиться. В этом случае Веселовский со своей продовольственной корзиной окажется очень кстати. Так сказать паек с доставкой на позицию…