Слабый стук в двери отвлек обоих от оживленного обсуждения. Рэндалл, вспомнив о своих болячках, депрессии, меланхолии и дурном характере, снова утонул в подушках, из которых торчали только его обтянутые черным колени. Мэтр Эйбисс с достоинством зависимого человека вежливо отошел к окну и прикинулся частью обстановки. Филокактусом, если быть совершенно точным.
Насчет филокактусов следует сказать особо. Мать, королева Ханна, получив в руки какую?то номинальную власть, поспешила использовать ее на внутреннее переустройство каменной глыбищи древнего замка, благо в этом она понимала. Она настаивала на присутствии растений буквально в каждом помещении, и требование это было того свойства, когда проще отдаться, нежели отвязаться. Обязательным наружным плющом она уже не довольствовалась. С Рэндаллом они сошлись на кактусах. Во?первых, они выглядели забавно, ни один не походил на другой, а во?вторых, кактусы оказались единственным растением, к которому Рэндалл, по его собственным словам, способен был испытывать некоторое уважение, исключительно по той причине, что голыми руками его не возьмешь. Во всяком случае, пожилой священник с коротко остриженными, местами клочковатыми волосами, торчащими ушами и осанкой, оставлявшей желать много лучшего, соответственно растопырившись и стоя против света, вполне мог сойти за один из них.
Впрочем, от Раиса можно было не скрываться.
Впрочем, от Раиса можно было не скрываться. Обязательный стражник в синем отворил перед ним дверь и затворил ее с той стороны. Сам он не смог бы этого сделать, поскольку руки его были заняты подносом, нагруженным обедом для Величества. Рэндалл вытянул шею, оглядел подношение и заявил, что этого он есть не будет.
Райе растерялся, но это было его нормальное состояние. Он принадлежал к собственным сквайрам Рэндалла, мальчишкам его возраста, из семьи, достаточно знатной, чтобы допустить его пребывание при персоне наследника и вот уже три года как короля, но среди прочих занимал особое положение, потому что мальчики были похожи. Одинакового роста, одинакового телосложения, настолько, что могли беспрепятственно меняться одеждой, одинаково смуглые и черноволосые, и даже в чертах лица наблюдалось определенное сходство, настолько близкое, что в его отношении в замке жил шепоток вполне определенного сорта. Их даже стригли одинаково. Впрочем, Рэндалл весьма надеялся, что их нетрудно различить по выражению лица. Райе не обладал и сотой долей его темперамента. К тому же его никогда ничему не учили: чтобы он, при его опасном сходстве, никоим образом не смог занять место исконного короля. Но вообще?то он был постоянно рядом, и Рэндалл частенько срывал на нем зло, правда, исключительно на словах. Райе ни за что на свете не посмел бы дать сдачи законному королю, а без того добрая драка теряла для Рэндалла всякий интерес.
— Сколько раз мне говорить, — сказал он. — Я буду есть только свежие овощи и жареное мясо. Можно рыбу. Сыр, вяленые фрукты.
Он взболтнул кувшин и прислушался к плеску.
— Вода?
Райе затравленно кивнул. Рэндалл демонстративно отставил кувшин, всем своим видом показывая, что в следующий раз запустит его через комнату.
— Ваша матушка говорит, что вам еще рано пить вино…
— С моей матушкой мы расходимся по большинству вопросов.
— …что если вы опять откажетесь от куриного бульон, чрезвычайно полезного для вашего выздоровления, она прикажет кормить вас насильно.
Рэндалла передернуло. Он отказывался от вареной пищи с тех пор, как его извлекли из зева колодца и затолкали в постель для излечения, и с санкции маменьки и личного врача был подвергнут унизительной и довольно болезненной процедуре принудительного кормления. До сих помнил и никогда в жизни не забудет, как его держали два дюжих слуг, пока нянька засовывала в самое горло ложку ложкой. Потом его долго и изнурительно рвало, но мать решительно отказалась идти на поводу у его ничем не обоснованных капризов. И было тем более обидно, что из?за нее приходилось начинать сначала. Она пустила псу под хвост его первую настоящую победу. Нарушила условие действия заклятия. Однако он полагал, что узнай она об этой причине его негодования, упорствовала бы еще сильнее.
— Райе, — сказал он проникновенно. — Я знаю, ты можешь. Лучше всего была бы запечатанная бутылка. Но если уж это так тяжело, достань мне молока. И я уверен, что ты сумеешь выпросить на кухне чего?нибудь из моего списка. Можно не с господского стола. Хоть пиво. И, боже правый, не надо мне этой воды!
Райе, будучи со всех сторон и перед всеми виноватый, безмолвно исчез за дверью. Перед Рэндаллом, исходя ароматным паром, стыл какой?то безумный трюфельный суп. Филокактус ожил.
— В этих ваших требованиях, сир, ведь есть рационально зерно? — спросил мэтр Эйбисс. — Отказ от дворцовой воды чем?то обоснован?
Рэндалл поджал губы и посидел молча. Ему не хотелось рассказывать про ад, каким?то образом вросший в него изнутри. Однако, с другой стороны, у него накопились вопросы, какие он мог бы прояснить в беседе с нужным человеком. И этот человек стоял перед ним.
— Сколько человек умерли в этом замке при симптомах отравления? — спросил он.