— Я знаю, в чем дело, — ответил он ей от входа. — Я к нему не притронусь. Я вообще?то к тебе. Если хочешь, я сяду в дверях, тогда тебе не придется ослушаться приказа… или объясняться с ним по поводу моего трупа.
Она пожала плечами. Ей и вправду было бы весьма неприятно разбираться с Рэндаллом и его придворными, на каком основании она всадила сэру Эверарду болт в кругленькое брюшко. К тому же он ей нравился.
— Тогда поговорите со мной, милорд, — смиренно попросила она. — Иначе, боюсь, я засну. Что, Констанца наша?
Он молча кивнул.
— А Брогау? Он в плену, или его кто?нибудь убил?
— Ни то, ни другое. Бежал с семьей и близкими челядинцами в свою Марку, в Хендрикье. Запрется, должно быть, в стенах Эстензе, объявит суверенитет и станет держаться в своих границах… покуда сможет. Так или иначе, это уже ничего не решает. Мы взяли Ягте Сверренсена, его коннетабля. Неужели это имя ничего вам не говорит?
Аранта мотнула головой.
— Помилуйте, девочка, что вы делали в Совете? Это человек, способный сделать катапульту из канделябра.
Когда Брогау возложил на свои плечи королевские заботы, военные он передоверил Сверренсену. И недаром.
— Рэндалл знает?
— Ни в коем случае, иначе нам нипочем не удержать бы его в постели. Страна в наших руках. Полагаю, — он помолчал, подбирая нужные слова, — о вашей роли в сегодняшнем дне Рэндалл предпочтет умолчать. История, по всей видимости, соткется из народного вымысла. Это что?нибудь значит для вас?
— Ровным счетом ничего, — солгала Аранта. — Как там Грасе? Справляется?
— Нет, — спокойно ответил сэр Эверард. — И вдесятеро большая бригада не справилась бы. Они на ногах с рассвета. И еще долго будут.
— Заступница! — — Аранта дернулась было бежать, но, вспомнив о приказе, села обратно.
— Правильно. До сих пор они как?то справлялись без вас… Бесчувственница.
Прозвище больно уязвило ее, хотя несло в себе буквальное признание ее госпитальных заслуг.
— Как все это было? Расскажите…
— Когда это крестьянское быдло с серпами оттеснило конников к реке, мы было подумали, что все пропало. Мальчишки молодые, им кони дороже братьев, они не могли пересилить себя и позволить их калечить. Ну и столкнули их с их конями прямо в реку. А Кройн в этом месте быстр, мигом подхватил и людей, и лошадей. Ну а дальше… Тактика заградительных отрядов, применяемая Брогау, очень результативна, хотя об этической ее стороне стоило бы, пожалуй, либо умолчать совсем, либо порассуждать особо. Он не платит за верность. Он в чем?то прав. Массы на бессмертный подвиг можно только вынудить. По доброй воле они славную гибель не выбирают. Так что он просто вынуждает своих умирать, но не сдаваться. Ах да, конные лучники… Мальчишки оказались крепче натурой, чем мы все о них думали. Река вынесла их ниже по течению, буквально выплеснула в тыл противнику, и какие есть, мокрые, они атаковали в самом неожиданном месте, отобранным или снятым с трупов оружием. Непременно упомяну их в письме к старейшинам.
— Кеннет аф Крейг, — промолвила Аранта, улыбаясь. — Юноша, выигравший лейтенантскую цепочку, помните? Что с ним? Он жив?
— Не помню его, — сдвинув брови, признался сэр Эверард. — Аф Крейг, говорите? Я знаю Крейга аф Конихана, это, верно, сын его. Кровь хорошая.
— А почему вы сказали, что хотели взглянуть на меня? Какой такой интерес я для вас представляю?
Сэр Эверард долго смотрел на нее, так долго, что она уверилась, будто дерзость ее перешла все границы и что он не подумает отвечать на ее вопросы. Много чести. Милорд де Камбри, видимо, размышлял о том же, потому что спустя некоторое время усмехнулся в усы.
— Вы сегодня заслужили честные ответы, не так ли, миледи Красная Ведьма. Хотя испытали бы некоторые затруднения, когда взялись бы доказывать свои права. Я полагаю, вы беспредельно преданны Рэндаллу, потому что лишь его королевская воля отделяет вас от костра. Но вы могущественны настолько, что не в состоянии это скрыть. Такой силой обладать… непозволительно. Ваш вклад в победу огромен… Нельзя оставлять в живых человека… женщину, способную выигрывать битвы и повергать государей одним усилием воли. Так думают многие. Учтите это. И еще я желал бы знать, можно ли применить магию к существу, уже обладающему магией, и какую он при этом использовал картинку.
— Вы считаете, — несколько опешив, переспросила Аранта, — Рэндалл применил ко мне магию?
— Можете гордиться. Вы стали единственной женщиной, на которую он согласился потратиться. Он, стало быть, счел, что дело того стоит. Дитя мое, я знаю его с детства. Я ни с чем не спутаю этот охватывающий его пламень, от которого мороз по коже, когда он швыряет себя в костер волшебства.
К вам, несомненно, применена магия, причем применена очень… сильно, практически бездумно, из баллисты по воробьям. Как это сделал бы ребенок. Я видел, как он творит заклятие верности, самоубийственной преданности, послушания, искренности, дружбы. — Он вздохнул. — У меня есть основания полагать, что в вашем случае он воспользовался картинкой взаимной любви.
Аранта потупилась.
«У меня — тоже».
— Но вы учтите, все думают, будто это сделали вы. «Убить за ненадобностью, сэр Эверард? Ну что вы! — Есть способ лучше».