* * *
К вечеру войско уже было расквартировано в Инсгваре и его окрестностях, а все непростые организационные вопросы, связанные с размещением такой большой армии в одном городе и постановкой её на довольствие, были разрешены. Во избежание всяческих недоразумений и конфликтов, Стэн позаботился об организации патрулирования улиц и охраны крепостных стен совместно с княжескими гвардейцами и городским ополчением, а вокруг Инсгвара были выставлены круглосуточные дозоры. Поскольку появление войск противника ожидалось не раньше чем через четверо суток, Стэн объявил, что остаток этого дня и весь следующий свободные от дежурства и нарядов солдаты могут отдыхать. Простые воины, утомлённые полуторанедельным походом, с энтузиазмом восприняли заявление своего предводителя и за один вечер истребили как минимум месячный запас вина из инсгварских погребов. А для князей и воевод знатные горожане устроили роскошный пир, который ещё до наступления темноты вылился в грандиозную попойку. Стэн был отнюдь не в восторге от такого разгула, но вместе с тем понимал, что людям надо дать возможность расслабиться. Сам он почти не пил и с нетерпением ожидал, когда на землю опустятся сумерки, чтобы можно было под предлогом усталости покинуть пир и заняться более важными делами.
Стэну удалось освободиться лишь в начале десятого. Явившись в дом Ладислава Савича, он первым делом помылся и переоделся в чистый костюм. Это была напрасная трата времени, поскольку в Норвике Стэна ждала замечательная ванна, горячая вода и душистое мыло, но он всё же решил пожертвовать пятнадцатью — двадцатью минутами, лишь бы не предстать перед Алисой грязным и небритым, в помятой, пропитанной потом и пылью одежде. Он очень удивился, когда понял, что нетерпеливо предвкушает не столько свидание с сестрой, сколько встречу с её подругой…
Наконец Стэн остался один на один с открытым порталом. Ладислав Савич пожелал ему удачи и ушёл, а в соседней комнате расположился на ночлег Мих Чирич, готовый, если потребуется, немедленно вызвать его.
Поначалу Стэн собирался заглянуть в Норвик, прихватить с собой сестру и уже с ней посетить Мышковар. Стоичков говорил о предположении Марики, что Кейт и Джейн могли воспользоваться её порталом ещё до того, как она его отключила. Сама Марика не имела возможности проверить свою догадку, а просить кого-нибудь из мышковицких Конноров осмотреть её покои не рискнула.
После недолгих раздумий Стэн пришёл к выводу, что им вдвоём появляться в Мышковаре нежелательно, и решил отправиться туда сам. А Марику позвать никогда не поздно. С этой мыслью он шагнул под сияющую арку.
Очутившись в закрытой нише, где скрывался портал, Стэн с помощью потайного механизма отодвинул в сторону шкаф и сразу же понял, что в его кабинете побывали непрошеные гости.
А Марику позвать никогда не поздно. С этой мыслью он шагнул под сияющую арку.
Очутившись в закрытой нише, где скрывался портал, Стэн с помощью потайного механизма отодвинул в сторону шкаф и сразу же понял, что в его кабинете побывали непрошеные гости. Замок на двери был сломан, в ящиках стола кто-то рылся, книги были переставлены, а на табурете, стоявшем посреди комнаты, лежала записка. Табурет был умышленно поставлен так, чтобы его нельзя было не заметить.
Стэн взял записку. Начиналась она по-славонски, с многочисленными ошибками; каждая буква была выведена старательно, как будто писавший всякий раз сверялся с алфавитом:
«Уважоемии гасподинъ кназъ!
Ваша сестра знаитъ язикъ, на какомъ написаные нижаследущие стрки. Обротитесъ к ей. Ето важно и весма строчно. Въ кабенете Марики на столу естъ ищо писъмо боле подрбно».
Дальнейший текст был написан быстрым, размашистым почерком на непонятном языке.
«Наверное, на английском», — решил Стэн и отправился на половину Марики.
Войдя в спальню сестры, он увидел, что постель заправлена неаккуратно. Очевидно, на кровати кто-то спал или, по крайней мере, лежал.
Стэн прошёл в кабинет и обнаружил там такой же беспорядок, как и у себя. На письменном столе была расстелена карта Западного Края, а поверх неё лежало несколько исписанных листов бумаги. От начала и до конца текст был на незнакомом языке. Присмотревшись внимательнее, Стэн обнаружил, что по начертанию многие буквы похожи на ибрийские. В первой строке на первой странице было аккуратно выведено: «Dear Marika!» Стэну не составило труда разобрать, что второе слово — имя его сестры; по-ибрийски оно писалось почти так же — «Marica».
«А первое, небось, «дорогая», — подумал он раздражённо. — Или даже «любимая»…»
Письмо заканчивалось словом «Keith».
Стэн аккуратно сложил листы вдвое и сунул их за отворот камзола. Затем бегло обследовал покои Марики, взял на заметку пропажу части её драгоценностей, нарядов и косметики, после чего вернулся к себе и проверил свой гардероб. Он недосчитался одного камзола (от которого, впрочем, давно собирался избавиться), пояса, пары сапожек и ещё кое-каких вещей. Также исчезла одна из его шпаг, а тайник, где он держал на всякий случай деньги, был пуст.
Стэн не сомневался, что при более внимательном осмотре комнат обнаружит ещё немало следов присутствия непрошеных гостей, но и так было ясно, что предположение Марики подтвердилось. А насчёт того, каким путём они покинули замок, у Стэна были свои соображения, которые возникли сразу после того, как он увидел на своём столе свитки с планом замка.