— И спокойно собираться, — добавила Алиса. — Кстати, Стэн. Есть какие-нибудь ограничения на количество вещей?
— На количество — никаких, — ответил он. — Но есть ограничение на их размеры — они должны пролезть в портал. И ограничение во времени — до полуночи. Это крайний срок.
— Тогда я поспешу. — Алиса звонко рассмеялась, лукаво подмигнула ему и выбежала из комнаты.
Стэн повернулся было к порталу, чтобы позвать Флавиана, Стоичкова и всех остальных, но тут его остановил сэр Генри.
— Газда Стэнислав…
— Да?
— Я по поводу Алисы. Конечно, я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но… Ещё никогда я не видел её такой счастливой, как сегодня.
Алиса очень славная девушка, и я не хочу, чтобы она страдала. Вы понимаете меня?
— Понимаю, — серьёзно ответил Стэн. — Я сделаю всё, чтобы она была счастлива.
* * *
Дэйна Уолш положила трубку и посмотрела на стоявшего рядом Алексея Смирнова.
— Надеюсь, мы правильно сделали, — произнесла она.
— Безусловно, — сказал он.
— Это не только личное, ведь так? Это ещё и знак нашей доброй воли. Конноры должны знать, что не все Хранители настроены против них.
Смирнов хмыкнул:
— Так поэтому ты ни словом не обмолвилась про Кейта и Джейн?
— Ну, наверное… Не знаю. Я очень хотела спросить о детях, но боялась, что Марика снова станет всё отрицать. В тот раз она была такой искренней, что я чуть не поверила ей. А вдруг мы действительно ошибаемся?
— Успокойся, Дэйна. Ребята там, им негде больше быть. Мы оба прекрасно знаем это. А Марика просто осторожничает.
Он говорил это уже не раз и не дважды. Никаких сомнений в том, что Кейт и Джейн находились в мире Конноров, у него не было. Он не догадывался, не предполагал и не подозревал — он знал это наверняка. И Дэйна Уолш знала. Из всех Хранителей только они двое знали правду…
Смирнов опустился в кресло, открыл ключом нижний ящик своего стола, достал оттуда небольшой альбом с фотографиями и принялся медленно перелистывать страницы. Взгляд его стал грустным и задумчивым.
В альбоме были снимки только одного человека в разные периоды жизни — сначала младенца, потом маленькой девочки, потом большой девочки, девочки-подростка, юной девушки и, наконец, взрослой девушки. Последний снимок был сделан два месяца назад. Смирнов долго рассматривал его, затем поднял печальные глаза на собеседницу.
— Мы неправильно прожили жизнь, Дэйна, — устало произнёс он. — Сами страдали и детей заставили страдать.
Она отошла к окну, отодвинула штору и устремила взгляд на огни ночного города.
— Я знаю, Алексей. Это я во всём виновата. Я так не хотела терять сына… а в результате потеряла и дочь.
— Мы потеряли, — поправил её Смирнов и нежно, как к живому существу, прикоснулся пальцами к изображению красивой белокурой девушки на фотографии.
Джейн лучезарно улыбалась ему со своего последнего снимка.
Глава 24
Проснувшись, Марика поначалу никак не могла вспомнить, что с ней произошло.
Она лежала на широкой кровати с роскошным балдахином, занавешенной по ибрийской моде тонкой полупрозрачной тканью. Сквозь занавеси проглядывалось богатое убранство просторной светлой комнаты с обитыми бархатом и шёлком стенами, добротной мебелью и устланным медвежьими шкурами полом.
Из всего этого Марика сделала вывод, что находится в родном мире. Но где? И как она сюда попала?…
К тому же, в постели рядом с ней спала Алиса. А это совершенно не вязалось с окружающей обстановкой, вызывая совсем другие ассоциации…
Наконец Марика вспомнила! Брат коварно напал на неё, можно сказать, ударил в спину… за несколько секунд до того, как она сама собиралась нанести такой же коварный удар. Впрочем, в глазах Марики это нисколько не оправдывало Стэна. Она радела о благе всех Конноров, а он руководствовался чисто эгоистическими мотивами. Ради собственного спокойствия он не захотел отпускать её от себя; и также он не захотел расставаться со своей новой игрушкой, Алисой — глупышкой, которая от любви совсем потеряла голову и разучилась здраво мыслить…
Марика медленно поднялась и села в постели.
Спешить смысла не было: судя по положению пятен света на полу, солнце стояло довольно высоко. Здесь уже было позднее утро — или даже послеобеденный час. В каком бы конце Западного Края она ни находилась, ясно было одно: тамошняя ночь давно закончилась.
Сначала Марика собиралась разбудить Алису и расспросить её о ночных событиях, но затем передумала. В своём теперешнем состоянии она непременно набросилась бы на кузину с упрёками, а ей сейчас не хотелось ссориться — и так на душе было гадко. К тому же на лице спящей Алисы застыло выражение крайней усталости; наверное, она лишь недавно легла.
Осторожно, стараясь не разбудить кузину, Марика выбралась из постели, отклонила в сторону свисавшую с балдахина занавесь и ступила босыми ногами на мягкий медвежий мех. На ней была длинная ночная рубаха из тонкого шёлка с кружевными оборками — явно здешняя и явно не принадлежащая ей. Платья, которое было на ней, когда брат усыпил её, Марика нигде не увидела. Зато на большй тумбе возле кровати лежала новая одежда — её личная, из Мышковара. Марика сразу узнала одно из лучших своих платьев. А обувь и бельё к здешней одежде были тамошние — но тоже отсюда, из её мышковицкого гардероба. Очевидно, об этом позаботился Стэн.