Но девушка не спешила приглашать их к столу, а лишь раз за разом бросала нетерпеливые взгляды на дверь, за которой скрылся её отец. Кейт догадывался, кого она ждёт, и оказался прав. Через минуту дверь снова отворилась, и в комнату вошла Марика.
Кейт не раз представлял её в одном из тех роскошных одеяний, которые видел в гардеробной во время своих тайных посещений Мышковара. Сейчас на Марике было изумительное по красоте платье из золотой парчи; и хотя Кейт в мыслях частенько «примерял» на неё именно это платье, как самое, на его взгляд, броское, тем не менее он даже не мог вообразить, что красота наряда в сочетании с красотой хозяйки произведут на него столь сильное впечатление. В своих фантазиях Кейт выпускал из внимания одно немаловажное обстоятельство: мысленно наряжая её в княжеские одежды, он представлял Марику такой, какую знал по их встречам в Норвике, и совершенно не делал поправки на её высокое положение в родном мире. Сменив одежду и окружение, Марика полностью преобразилась, она сбросила маску застенчивой девушки-иностранки и стала той, кем была от рождения — принцессой королевской крови.
При виде Марики у Кейта заныло сердце. Всю прошедшую неделю он страстно убеждал себя в том, что его чувства к ней не были серьёзными, что он просто был увлечён ею, как до неё увлекался многими другими девушками, только на сей раз его увлечение было целомудренным. Но теперь, снова встретившись с Марикой, Кейт понял, что всё это время пытался обмануть себя. Он любил её по-настоящему. И, вместе с тем, любил Джейн…
— Здравствуйте, друзья, — произнесла Марика своим звонким мальчишеским голосом. — Рада вас видеть.
Октавиан Траяну галантно поклонился ей. Кейт последовал его примеру. Марика ответила им обоим улыбкой и благосклонным кивком, затем обняла и поцеловала Боженку и Джейн, после чего пригласила всех к столу.
Кейт последовал его примеру. Марика ответила им обоим улыбкой и благосклонным кивком, затем обняла и поцеловала Боженку и Джейн, после чего пригласила всех к столу.
За ужином говорила в основном Боженка. Она рассказала Марике о своей свадьбе с Октавианом, об их путешествии и о знакомстве с Кейтом и Джейн. Время от времени своё слово вставлял Траяну. Событий последнего дня они не касались, и вообще, вели себя так, словно никаких эксцессов в пути не случилось и вся их совместная поездка, от первой минуты и до самой последней, была сплошным удовольствием.
Марика почти ничего не ела и говорила мало, а больше слушала непосредственную болтовню Боженки и блуждала по комнате задумчивым взглядом. Временами её взор останавливался на Кейте, и тогда на её лицо набегала какая-то тень — то ли тревоги, то ли сомнения…
Когда ужин закончился и супруги Траяну, пожелав всем доброй ночи, ушли в отведённые им покои, Марика пригласила Кейта и Джейн перейти в другую комнату. За ними последовала и молчаливая Марчия, которая за столом произнесла едва ли несколько слов.
Комната, куда привела их Марика, была вроде небольшой гостиной, богато и со вкусом обставленная и довольно уютная. Марчия зажгла ещё несколько свечей в дополнение к тем двум, которые горели до их прихода, и устроилась в кресле в дальнем углу комнаты. Марика села на мягкий стул возле письменного стола явно не здешнего производства (Кейт только сейчас это заметил — так мастерски стол был вписан в окружающую обстановку). Также он увидел на столе ту самую шкатулку, в которую Антониу Кыртэ сложил все отнятые у него и Джейн подозрительные предметы, в том числе Ключи и парализатор.
— Присаживайтесь, друзья, — произнесла Марика по-английски, указывая на два стоявших рядом кресла. — Чувствуйте себя, как дома. Не смущайтесь присутствия Марчии, она не знает английского и ни слова не поймёт из нашего разговора. Я попросила её остаться на всякий случай, для соблюдения паритета сил. Двое Конноров против двух Хранителей — не правда ли, справедливо?
— Ого! — промолвил Кейт, обменявшись быстрым взглядом с Джейн. — Стало быть, ты знаешь о Хранителях?
— Знаю, — кивнула Марика. — А с чего ты взял, что я не знаю?
Кейт замялся.
— Ну… — неуверенно протянул он.
— Ладно, я помогу тебе. Ваша братия установила «жучки» в Норвике и, подслушивая наши разговоры, пришла к выводу, что Конноры не подозревают о вашем существовании.
— Так ты знаешь и о подслушивании?! — воскликнула Джейн.
— Я догадалась об этом. Уж слишком много вам известно обо мне.
— Твои разговоры мы не подслушивали, — заметил Кейт. — Ты оказалась очень чувствительной.
— Это я тоже сообразила. Кстати, примите мои комплименты по поводу вашего славонского языка, он весьма недурён. Особенно у тебя, Джейн. Вы специально изучали его?
— Да. Нас, в числе прочих, готовили к засылке в ваш мир.
— Зачем? Чтобы и здесь установить Запрет?
Марика сказала «Prohibition», а не «Interdict», но Кейт моментально сообразил, о чём идёт речь.
— Так ты слышала и о Запрете? — спросил он, чисто машинально исправив её ошибку.
— Ага! Значит, всё-таки «Interdict», — произнесла она. — В смысле отлучения — отлучения от сил. Алиса так и думала. Я же настаивала на «Prohibition».