— Господин Стоичков, — отозвалась Марика, озарённая внезапной догадкой. — Вы покинули Флорешти ещё до тамошней полуночи? Ну, я имею в виду не вас одного, а всех наших.
— Да, разумеется, — подтвердил он, а в глазах его вспыхнули огоньки. — В полдвенадцатого по тамошнему времени или в начале восьмого по здешнему, златоварскому, мы уже были в Зале Совета.
«Значит, Марчия не ошиблась, — подумала Марика. — Они действительно ушли около пяти по ибрийскому».
— Но как это могло быть? — произнесла она вслух. — По всем нашим с Алисой расчётам, тамошняя полночь должна была наступить в шесть утра по времени Златовара.
Стоичков кивнул:
— Это действительно так. Но сегодня время словно взбесилось. С того момента, как Стэнислав разбудил меня, и до того, как Норвик был разрушен, у нас прошло без малого четыре часа, а там — лишь немногим больше четырёх. Пока мы ожидали нападения, то не обращали на это внимания, не до того было. А потом обратили — и крепко призадумались. Скажу сразу, что мы так и не нашли разумного объяснения столь безумному поведению времени. Спихивать всё на проделки Хранителей, как предложил Флавиан, было бы глупо.
— А я, кажется, догадываюсь, в чём дело, — задумчиво промолвила Марика. — К сожалению, проверить это пока нет возможности.
— Что проверить?
— Как течёт время здесь и там при открытых порталах. Я уже давно заметила одну странность, но как-то не придавала ей значения. Вы, наверное, обратили внимание, что при переходе из одного мира в другой мысленные послания немного искажаются?
— Да, я заметил. Когда я вызывал вас отсюда, а вы отвечали мне, то ваши слова как бы накладывались друг на друга.
— А в вашей речи между каждым словом следовала долгая пауза. И так было со всеми. Но как только оба портала соединялись, все искажения сразу исчезали. Это вы замечали?
— Нет, — покачал головой Стоичков, но тут же замер и, после секундной паузы, поправился: — Хотя да. Теперь припоминаю. Обычно, когда порталы соединялись, вы произносили только одно слово: «готово» или «можно», после чего я шёл к вам. Но в самый первый раз вы сказали мне: «Проходите, только осторожно», — и тогда ваши слова, насколько мне кажется, следовали в нормальном темпе.
— А со мной такое случалось раза три или четыре, — подхватила Марика. — Но я как-то упускала это из вида… А сегодня вы заметили разницу?
— По правде сказать, нет, — честно признался Стоичков. — Может, кто-то другой из наших заметил, но я был полностью поглощён другими мыслями. — Он умолк и ненадолго задумался. — Итак, вы полагаете, что течение времени в обоих мирах выравнивается, если они соединены порталами?
Марика кивнула:
— Иного разумного объяснения я не вижу. Я думаю, что при соединённых порталах оба мира как бы становятся единым целым… — Она вздохнула. — Но сейчас проверить эту гипотезу нельзя.
— Ничего, скоро проверим, — уверенно произнёс Стоичков. — Флавиан обещает, что Кейт с сестрой будут во Флорешти уже завтра вечером. В крайнем случае — послезавтра с утра.
— А если они откажутся сотрудничать с нами?
Стоичков ободряюще улыбнулся ей:
— Кейт согласится, не переживайте.
Нет на свете такого мужчины, который смог бы устоять перед вами.
Марика смущённо потупилась. Между тем Стоичков продолжал:
— А если серьёзно, то сегодня я имел обстоятельный разговор на эту тему с вашим братом, вашей тёткой и Флавианом. Все трое, хоть и весьма неохотно, признали целесообразность вашего брака с Кейтом. Так что с этой стороны препятствий не возникнет… Если, конечно, вы сами не передумаете.
Марика опять промолчала.
— Гм. Вижу, что не передумаете, — заключил Стоичков. — Что же до нравственных аспектов предполагаемого союза, которые, по словам Стэнислава, очень смущают вас, то я хотел бы обратить ваше внимание, что от Кейта требуется лишь одно-единственное волевое действие — снова впустить нас в мир МакКоев. Всё остальное, что нам от него нужно, это подробные сведения о Хранителях — их численность, их возможности, их имена, где они живут, какие государства находятся под их контролем и всё такое прочее.
— Ну и что?
— А то, что если правильно повести дело, Кейту не придётся решать нравственную дилемму: потерять вас или стать предателем. Открыть портал мы можем заставить его хитростью, а во всём остальном он будет вынужден уступить под давлением обстоятельств.
— Вы предлагаете поставить его перед другим выбором: смерть или измена?
— Вовсе нет. Это было бы слишком несправедливо по отношению к человеку, которому мы и так многим обязаны. Возможно, только благодаря ему наш мир ещё существует, а не уничтожен тем жутким оружием… опять забыл его название. Впрочем, это не важно, речь сейчас о другом. Говоря об уступках под давлением обстоятельств, я имел в виду не угрозу смерти, а перспективу допроса во сне — процедура не очень приятная, но практически безвредная.
— Если только он подвержен чарам послушания, — заметила Марика; она чуть не сказала: «гипнозу».
— Любой из Конноров подвержен им, лишь бы чары были достаточно сильными, — сказал Стоичков. — И я не думаю, что Хранители обладают большей устойчивостью, нежели мы. Посему, если правильно повести дело (я особо подчёркиваю это), Кейта можно убедить, что у него просто нет выбора: так или иначе, добровольно или под принуждением, он в любом случае сообщит нам всё, что мы захотим от него узнать. Разумеется, он может избежать этого, покончив с собой; но, как я понял из вашего рассказа, христианское вероучение того мира очень близко к нашей вере в Господа Спасителя. Оно осуждает самоубийство, ведь так?